— У нас была договоренность. Не вижу причин, чтобы менять ее.
Торговец потер ладошки, родимое пятно расплылось в доверительной улыбке.
— Смерть Нориёси, к сожалению, многое изменила.
Как Сано и ожидал, сын даймё сразу понял намек.
— Хорошо, — нетерпеливо проговорил он. — Сколько?
Любитель Клубнички назвал несусветную сумму. Сано возмутился: неужели смерть работника настолько подорвала гнусный бизнес? Или торговец занялся шантажом вместо Нориёси?
Ниу остался спокойным.
— Приходи завтра в имение. Деньги будут ждать. Уберите это. — Охранники подхватили торговца. — Принесите то, что он привез. — Носильщики бросились к паланкину. — Побыстрее. У меня мало времени.
Дверь хлопнула.
Сано увидел, как носильщики вытащили из паланкина нечто, завернутое в одеяло. Оно сползло, и Сано на мгновение перестал дышать.
— Труп! — произнес самурай то, о чем подумал Сано.
Торговец выглянул из-под руки охранника.
— Нет-нет. Он просто опоен снадобьем, как приказали его светлость. Он будет спать еще по меньшей мере два часа.
Торговца запихнули в паланкин. Он высунул голову и крикнул:
— Уверен, времени более чем достаточно, ха-ха-ха!
Сано метнулся опять в подземный ход. Нужно выяснить, что Ниу намерен сделать с полутрупом. Шаги носильщиков привели Сано во флигель. Сано услышал мягкий звук: носильщики опустили тело на пол. Может, стоит пробраться во флигель?
Нет: носильщики вышли из комнаты. Вслед зашагал и Сано на прежний наблюдательный пункт.
Перед флигелем человек, останавливаясь через равные промежутки, втыкал в землю и зажигал факелы. Вскоре цепочка пляшущих огней осветила дорожку к воротам. Послышались торопливые шаги. Захлопали двери. Сано выглянул в сад. Служанки носили в главный дом полные подносы. Похоже, намечается банкет. У Сано забурлило в животе. Он вынул из кармана плаща пирожное моши. Сей питательный продукт, которым самураи обычно замаривают червячка во время долгих поездок, должен укротить желудок, пока тот не выдал Сано.
Суматоха постепенно стихла. Вилла погружалась в ночь. Сано замерз и окостенел. Пирожное утолило голод, но не любопытство. Сано наполовину вылез из-под дома. Никого. Тогда он покинул убежище.
Его пошатывало, ноги не слушались. Сано потянулся изо всех сил, поприседал и крадучись двинулся вдоль флигеля, туда, где, по его расчетам, находился усыпленный пленник.
Окна за деревянными решетками были закрыты. Сано приложил ухо к стене и уловил стоны. Он должен видеть! Сано поискал щель или отверстие. Тщетно. Ощупал отшлифованное временем дерево. Пальцы наткнулись на круглый выступ. Сучок!
Сано воткнул короткий меч в центр кружка и покачал. Сучок крепко сидел в дереве. Сано повторил попытку. Почудилось или действительно сучок поддался? Сано осторожно потянул клинок на себя. Ну вот...
Сучок вышел с легким скрипом. Сано показалось, что грянул гром. Он нырнул под флигель. Не прибегут ли сатрапы молодого Ниу? Сано сковырнул сучок с меча, приготовившись к бою. Однако вилла была по-прежнему погружена в тишину. Сано вылез наружу. Сжимая меч, он осмотрелся и прильнул к глазку.
Обнаженное тело окружено кольцом из горящих свечей. Выбритое темя и длинная челка. Юный самурай еще не прошел церемонию посвящения в мужчины. Он неподвижен, глаза закрыты. Лицо, видимо, под действием снадобья, неестественно красное. Над мальчиком стоит Ниу, тоже обнаженный. Мужская плоть напряжена. Мускулистый торс блестит от пота. Правая нога тоньше левой и покрыта шрамами. Глаза лихорадочно сверкают, приоткрытые губы влажно поблескивают. Грудь судорожно вздымается.
После слов Любителя Клубнички Сано ожидал увидеть нечто подобное. Тем не менее он почувствовал досаду и отвращение. Детская проституция узаконена. Единственная вина Ниу заключается в том, что он занимается этим не в Ёсиваре. Следовательно, у Нориёси не было повода шантажировать молодого даймё, а у того — причин убивать художника.
Ниу упал на колени, взял нож, наверное, заранее припасенный, замахнулся, облизнул пересохшие губы и медленно приставил лезвие к горлу мальчика. Не торопясь, с наслаждением провел по розовой коже.
Зачарованный ужасным зрелищем, Сано не заметил, как кто-то подошел к нему сзади.
Глава 21
Это была женщина. Глаза широко распахнуты, рот открыт.
С быстротой молнии Сано зажал женщине рот, подхватил и поволок в парк. Женщина повизгивала и брыкалась. Сано ощущал, как бьется ее сердце.
— Я ничего вам не сделаю, — прошептал Сано ей на ухо. — Прошу вас, замолчите.
Милостивый Будда, он вовсе не хочет ее убивать!
Чуть запоздало он узнал женщину: служанка Ниу.
— О-Хиса, вы ведь помните меня. Я Сано Исиро. Я приходил в усадьбу и был на похоронах барышни Юкико. Вы не станете шуметь, если я отпущу вас?
Кивок. Сано отпустил женщину, готовый снова схватить ее или бежать.
О-Хиса оправила одежду и кивнула на флигель:
— Он опять, да? — Лицо сморщилось, словно она собралась заплакать.
— 'Опять'? Он часто убивает детей ради удовольствия?
Сано сделал пару шагов. Он должен спасти ребенка! Если не поздно... Сано вспомнил об охранниках. Его растерзают прежде, чем он доберется до Ниу. Ну уж нет! Сжав меч, он мысленно призвал на помощь всю свою храбрость и силу.
— Юкико об этом знала?
Он полагал, что Нориёси и Любитель Клубнички были в курсе.
— Нет, нет!
Сано усомнился в правдивости. Он видел Ниу, видел сладострастное желание убить. Он побежал к флигелю.
Ниу в белом нижнем кимоно сидел на коленях посреди комнаты спиной к Сано. Охранники заворачивали в одеяло постанывающего мальчика. Детское горло красной ниткой обвивал неглубокий порез.
Сано с облегчением прерывисто вздохнул. Ни он, ни мальчик сегодня не умрут. Вложив меч в ножны, Сано вернулся к о-Хисе.
— Это я виновата в том, что барышня Юкико умерла, — пролепетала служанка.
— Ш-ш! — Сано увлек о-Хису поглубже в сад. — В каком смысле? — Он не мог поверить, что худенькая слезливая женщина — душегубка.
О-Хиса отреагировала привычным способом: залилась слезами. Сано и хотел бы ее утешить, да времени мало. Он сильно встряхнул женщину за плечи.
— Что вы имеете в виду?
Резко прекратив всхлипывать, о-Хиса возмущенно взглянула на Сано и выпалила:
— Барышня Юкико умерла, потому что я решила, будто молодой господин убивает мальчиков. — Она трогательно вытянулась в струнку и вздернула подбородок. — Честь требует, чтобы я расплатилась жизнью за гибель барышни, но я трусиха. Арестуйте меня, пожалуйста.
Сано жестом унял расхрабрившуюся служанку.
