лишнего шума. В итоге очутился возле дома.
Охранник у двери вглядывался в парк. Его товарищи патрулировали дом сбоку. Сано выбрал самого неторопливого и засек маршрут. Оказывается, охранник не ограничивается домом. От угла идет вдоль крытой галереи до павильона, останавливается, обозревает парк и поворачивает назад. Сано дождался, когда охранник дошел до павильона, пригнулся, пересек открытое пространство и нырнул под дом.
Ему показалось, что он полз вечность. Сверху доносились голоса, скрип половиц. Наконец пахнуло свежим воздухом. Сано высунул голову из-под дома. В парке никого нет.
Сано выбрался на волю. Веранда тоже пуста. Сквозь окна, забранные бумагой, прорывается возбужденная речь, все говорят одновременно, слов не разобрать. Сано одолело любопытство.
Он зашел слишком далеко, чтобы уйти, не узнав, в чем дело. Сано вынул короткий меч и проколол бумагу.
Масляные лампы и угольные жаровни наполняли просторную комнату прозрачным дымом. В центре полукругом сидели двадцать молодых людей и смотрели на Ниу, занимавшего помост на фоне раскрашенного экрана. Некоторых Сано узнал. Ниу встречался с ними в мастерской мечника и школе боевых искусств. Значит, прогулка Ниу была не столь уж бесцельна.
Воцарилась тишина. Серьезные лица и почти осязаемое напряжение напоминали скорее военный совет, чем светское мероприятие. К тому же мужчины были вооружены, по правилам этикета при посещении частного дома такого быть не могло. Сано изучил гербы на кимоно и от удивления прикусил губу. Среди собравшихся были Маэда, Датэ и Хосокава. Ниу созвал представителей всех основных кланов, кроме Токугава.
— Думаю, план не сработает, — сказал Маэда. — Предлагаю рассмотреть альтернативные варианты.
Поднялся гомон:
— Он прав! Он ошибается! Нельзя терять время, пора действовать!
Ниу с тонкой ухмылкой прислушивался к спору.
— Хватит!
Все мгновенно умолкли, на лицах застыли страх, уважение, восхищение. В глазах Ниу вспыхнула страсть. Маленький сын маленького даймё будто вырос. Его сжигал внутренний огонь, видимо, подогретый недавним сексуальным упражнением. Этот огонь заворожил присутствующих. Каким планом он увлек молодых бездельников?
— Хватит болтать. — Ниу поднялся, только легкая резкость движения выдала его физическую ущербность. — Если вы забыли, разрешите напомнить вам, почему необходимы решительные действия и что мы от них выиграем.
Ниу принялся мерить платформу шагами, голос зазвенел металлом:
— Нам обрыдло ярмо преследований и унижений. Наших отцов и дедов лишили наследственных уделов и выселили на задворки империи. Их держат кого в городских, кого в сельских имениях, не разрешая жить с собственными семьями.
Злобный ропот прокатился по комнате. Спины распрямились, кулаки сжались.
— Неужели мы должны по-прежнему транжирить наши богатства, оплачивая замки, дороги, ирригационные сооружения по прихоти Токугава? Зачем нам финансировать сёгуна, который тратит деньги на содержание гарема из актеров и простолюдинов? С какой стати он диктует нам, как обставлять дома и даже как одеваться? А его шпионы?! А его пропускные пункты на Токайдской дороге?!
Ропот превратился в рев. Ниу взмахом рук восстановил тишину.
— Токугава Цунаёси — жалкий ублюдок, он отдал управление страной презренному Янагисаве, а сам развлекается. Своим поганым миролюбием он отнял у нас единственное достойное занятие — служение чести на поле брани. И мы должны все это терпеть?
— Нет! Нет! Долой клан Токугава!
Сано обомлел. Ну и ну! Государственная измена! За это младшего Ниу казнят, но обесчестят гораздо сильнее, чем за убийство мальчика-самурая. Понесет наказание и вся его семья, если преступника схватят. Уж не погибла ли Юкико из-за того, что стала свидетельницей тайной сходки? Тогда при чем тут Нориёси?
— Может, позволим Токугава превратить нас в собачьих охранников или бюрократов?
— Нет! — грянули двадцать голосов.
— Тогда нужно действовать без промедления. Только с оружием в руках мы восстановим честь и славу наших кланов!
«Что-то не так», — подумал Сано. Дефилирование по платформе, металл в голосе, театральные жесты, сверкание глаз — все было чересчур. Господин Ниу играл, пользуясь тем, что зрители озлоблены против Токугава. И те реагировали на спектакль с великим энтузиазмом.
— Да! Да! — Собравшиеся вскочили на ноги, выхватили из ножен мечи и подняли вверх.
Ниу удалился за экран. Появился он, держа распущенный свиток, наполовину исписанный иероглифами, и кисточку.
— Время принести клятву.
Он встал на колени, положил свиток и кисточку перед собой и вынул кинжал. Все затаили дыхание. Сано — тоже. Ниу резанул по ладони. Ни один мускул у него на лице не дрогнул в отличие от прочих физиономий. Погрузив кисточку в кровь, Ниу расписался на свитке. Заговорщики поочередно поднимались на сцену и покидали ее, прижимая платки к ладоням.
У Сано засаднила левая длань. Он потер несуществующий порез. Авантюристы настроены очень серьезно. Клятва на крови — воистину клятва. Вот бы узнать, что написано в свитке!
Ниу скатал скрижаль и встал.
— А теперь на память о сегодняшнем событии. — Хитрая улыбка тронула уголки губ.
Взмахнув трубкой, он продекламировал:
Стихотворение показалось Сано бездарным. Однако заговорщики одобрили вирши криками и смехом. Напряжение, сопровождавшее церемонию принесения клятвы, ослабло. Ниу начал снова ругать Токугава, соратники громко вторили ему.
— Скоро мы докажем, что мы — настоящие самураи! — воскликнул Ниу. — Мы заставим отцов гордиться нами!
Сано уловил искреннюю нотку и догадался: Ниу не ищет власти и славы, он хочет добиться отцовского одобрения. Так же, как и Сано. Исиро почувствовал невольную симпатию к врагу, но быстро одернул себя. Нет, они совершенно непохожи. Сано работает на благо семьи, а Масахито, гоняясь за сомнительными выгодами, толкает отца и родных в пропасть.
В комнате наступила тишина. Головы повернулись к дверям. В дверях возник охранник.
— В чем дело? — Тяжело дыша от перенапряжения, Ниу вытер рукавом пот со лба.
Охранник поклонился.
— Простите, что вынужден потревожить вас, господин. На территории появился посторонний. Мы почти настигли его.
— Почти?
— Ему удалось ускользнуть.
Вместе с заговорщиками Сано остолбенел. Очнувшись, он рванулся бежать, но упрямое любопытство пригвоздило к окну.
— Шпион! — ахнул Хосокава.
Посыпались вопросы:
— Нас раскрыли? Кто предал? Что делать?
Заговорщики выглядели всполошенными воробьями.
Сано засомневался, что они в состоянии выполнить свой план.
Ниу твердым шагом выдвинулся на просцениум.
— Глупцы! — отчеканил он. — Ваши ахи горю не помогут. Идите и убейте его.
— Он прав! Верно! — Выхватив мечи, все, кроме Ниу, выскочили из комнаты.
