«А если Дзёкио виновна, то Хосина — нет», — добавила любовь.
— Положите пятьсот кобанов на мое имя.
«Деньги, предназначенные мятежникам? Возможно. Значит, она серьезно рассчитывает восстановить единоначалие императорского двора, — решил Янагисава, пораженный щедростью Дзёкио. — Уж не убила ли она Левого министра Коноэ, потому что он раскрыл ее темные делишки?»
Он попробовал вообразить царственную даму, крадущуюся к нему между императорскими кухнями, и невольно фыркнул: «Дзёкио, конечно, обладает мужской хваткой и недюжинным умом, но она не владеет киаи. Ни одна женщина на это не способна».
Парень и хозяин вскинули головы.
— Эй! — крикнул хозяин.
Через несколько мгновений в переулке появились два дюжих самурая. Они схватили Янагисаву, отобрали у него мечи и швырнули лицом в грязь. Тяжелая ступня придавила ему шею.
— Зачем ты шныряешь вокруг моей конторы? — раздался голос хозяина.
— Отпустите! — с трудом шевеля губами, приказал Янагисава. — Я канцлер!
— Видали мы таких канцлеров! Ты арестован.
Янагисаву связали по рукам и ногам и поволокли в полицейское управление.
29
Покинув Дзёкио, Сано направился к императорской наложнице. Хотя Асагао более не числилась в подозреваемых, Сано хотел прояснить для себя несколько вопросов.
Асагао возлежала на подушках на тенистой веранде. Фрейлины обмахивали ее большими веерами. Асагао была в кимоно пастельных цветов; волосы свободно ниспадали на плечи. Врач в длинном темно- синем хитоне потчевал наложницу настойкой из керамической плошки. Сано поднялся по ступеням на веранду; Асагао повернула голову. На круглом землистого цвета лице появилось выражение испуга. Фрейлины с тревогой уставились на Сано. Врач явно рассердился.
— Госпожу Асагао нельзя тревожить, — сказал он. — Испытания, которым она подверглась в заключении, подорвали ее здоровье. Чтобы восстановить силы, ей необходим отдых и покой.
Сано опустился на колени перед Асагао, поклонился.
— Ваше высочество, приношу извинения за причиненные неприятности. Это была вынужденная мера, обусловленная вашим признанием. Я рад, что недоразумение разрешилось. Не будете ли вы так добры ответить на несколько вопросов?
Наложница надула губы:
— С какой стати?
«В самом деле, с какой? — подумал Сано. — Теперь ей не нужно защищаться от обвинения в убийстве. Значит, необходимо дать ей другой стимул к сотрудничеству».
— Я обнаружил заговор, направленный на свержение существующей власти. Он почти наверняка имеет отношение к убийствам. Очень важно поймать преступника, прежде чем он или она убьет еще кого- нибудь или вовлечет Японию в войну. Кроме того, не забывайте, что его величество и ваш отец по- прежнему находятся под следствием. Неужели вы не желаете помочь им очиститься от подозрений?
Асагао заерзала на подушках; глаза метались, словно рыбешки в рыбацкой сети. Женщина сообразила, что Сано пригрозил наказать ее близких, если она откажется сотрудничать. Асагао бросила умоляющий взгляд на врача и попыталась приподняться.
— Мне нехорошо, — плаксиво сказала она. — Отведите меня в дом.
Врач и фрейлины кинулись ей помогать. Сано не позволил Асагао избежать разговора.
— Оставьте нас, — велел он присутствующим, и те нехотя повиновались.
Асагао развалилась на подушках. Дерзкая поза контрастировала с робким выражением лица.
— Давайте поговорим о ночи, когда умер Левый министр Коноэ, — предложил Сано. — Вы сказали моей жене, что выпивали вместе с фрейлинами. Однако мне они сообщили, что вы тайком с кем-то встречались. Где же правда?
— Я была в Павильоне для чайных церемоний. С отцом.
Сано понял, что она обеспечивает отцу алиби, в котором сама более не нуждается. Значит, все дело в Исидзё.
— Вы когда-нибудь присутствовали при разговорах вашего отца с императором?
Наложница озадаченно наморщила лоб:
— Случалось.
— О чем шла речь?
— Не помню. Я не очень-то прислушивалась, — томно ответила Асагао, лихорадочно соображая, куда клонит Сано.
— Говорил ли его величество об императорах, пытавшихся свергнуть военный режим?
В глазах Асагао вспыхнул испуг, она все поняла. Асагао выпрямилась и выпалила:
— Нет! Никогда!
— Его величество хочет единолично править Японией, не так ли? Он не только разыгрывает старинные сражения, но и планирует настоящие. Для этого он собирает оружие и формирует боевые отряды.
— Чушь!
— Чушь? А разве его величеству не наскучило затворничество? Он преисполнен тщеславия. Он мечтает о великих свершениях. Но учтите: покушение на режим является государственным преступлением. За это даже императору не сносить головы.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. — В глазах Асагао читался панический страх. — Томо-тян еще мальчик. Какие заговоры?!
«Не имеет значения, лжет она или нет, — подумал Сано. — Главное сейчас — вынудить ее сказать, где она была во время убийства Коноэ. Тогда Исидзё у меня в руках».
— Его величество когда-нибудь упоминал о доме даймё Ибэ в районе красильщиков?
— Нет!
— Левый министр Коноэ раскрыл планы Томохито, — усилил натиск Сано. — Томохито узнал, что Коноэ — шпион, и убил, опасаясь, что тот донесет на него.
— Да нет же!
— Тогда где был Томохито в ночь смерти Коноэ?
— Только не в Саду. Он не убивал Левого министра! — Отчаянный взгляд Асагао обежал окрестности в поисках помощи, но двор, залитый жарким солнцем, был пуст, и здание за спиной молчало, словно обитатели покинули его.
— Откуда вы знаете, где был его величество? Ведь вы сидели с отцом в чайном домике. — Сано выдержал внушительную паузу. — Ваши показания не могут служить алиби одновременно и для отца, и для императора. Похоже, вам придется выбрать, кого именно следует обвинить в измене и убийстве.
Наложница попыталась встать, но ноги запутались в кимоно, и она беспомощно упала на подушки.
— Понимаю, вы хотите спасти отца, — сказал Сано, ненавидя профессию, которая заставляла его терзать несчастную женщину. — Он дал вам жизнь, он кормил вас в детстве и обеспечивал крышей над головой. Ваш долг защитить его.
— Пожалуйста, оставьте меня в покое! — взмолилась Асагао. Лицо было усеяно бисеринками пота; бескровные губы дрожали.
Сано постарался подавить в себе жалость.
— Но если Томохито окажется виновным в измене, трон займет новый человек, он выберет новую Главную наложницу. Вместе со статусом вы утратите особые привилегии. Вы станете фрейлиной у новой фаворитки, или выйдете замуж за придворного, столь преданного вам, что его не смутят насмешки родных и знакомых, или удалитесь в монастырь. — Все варианты были крайне унизительны для Асагао. — Если это
