Рэйко услышала, как он вышел из комнаты. Страх немного отпустил. Почему он не трогает ее? Доходит до последней черты и отступает. Может быть, это последняя отсрочка? Рэйко заметила, что он унес ее одежду. Она бы убежала и голая, если бы не стражники, голоса которых слышались со двора, и не ее подруги-заложницы. Рэйко черпнула ведерком воды из бочки, вода пахла озером. Она окатила себя и натерла тело и волосы матерчатым мешочком с мылом из рисовых отрубей. После стольких дней вынужденной неопрятности она наслаждалась чистотой. Сполоснувшись, Рэйко залезла в бочку.
В дверях появился Царь-Дракон со стопкой полотенец и свежих халатов.
— Как тебе нравится новое жилье? — спросил он.
— Спасибо… — Рэйко съежилась в холодной воде под его взглядом.
Массивные раздвижные двери и стенные панели были крепко заперты вертикальными жердями, пропущенными снаружи через пазы в задвижках и полу. Но деревянные решетки на окне прогнили насквозь.
— Я все думаю о том, что ты сказала вчера. — Присев на корточки у бочки, Царь-Дракон заговорщицки понизил голос. — Отныне тебя станет охранять только Ота — ему я доверяю. Остальным будет запрещено к тебе приближаться.
— Премного благодарна, — обрадовалась Рэйко, что он ослабляет наблюдение. — Теперь я чувствую себя в большей безопасности.
Царь-Дракон безучастно кивнул и взглянул на Рэйко.
— Да ты совсем замерзла. Тебе лучше выйти из воды.
Он отошел от бочки, и Рэйко, не глядя на него, вылезла, быстро вытерлась и надела одежду, которую он принес — белый нижний халат и серо-коричневое шелковое кимоно, украшенное белыми цветами. Она повязала пояс цвета морской волны, удивляясь, где он достал женскую одежду, и, осушая мокрые волосы полотенцем, обнаружила, что цветы на кимоно — анемоны.
Одежда, которую принес ей Царь-Дракон, принадлежала его умершей возлюбленной.
При мысли, что он, должно быть, хранил ее все двенадцать лет, с тех пор как Анемона умерла, по спине у Рэйко пробежал холодок. Она почувствовала слабый аромат духов и тела — халаты не стирали после того, как Анемона надевала их в последний раз. Рэйко представила, как Царь-Дракон касается одежды, вдыхая запах и возбуждая себя. Обряжая ее в эти халаты, он придается иллюзиям, что она является воплощением Анемоны. Рэйко гневно обернулась.
Его странное лицо светилось восхищением.
— Бледная тень твоего духа оставила твое безжизненное тело. Ты плыла в очарованной дреме, в невообразимые глубины, по водным каналам, к дворцу, где мы снова встретились, — продекламировал он и прикоснулся к мокрым волосам Рэйко. — Идем. Я должен тебе кое-что показать.
Он провел Рэйко за раздвигающуюся перегородку. Там, в маленькой комнатке, она увидела источник благовоний, пропитавших весь дворец. Коричневые палочки дымили в медной чаше, стоявшей на небольшом железном пьедестале. Рядом вокруг цветного портрета молодой женщины горели свечи.
— Это ты в прошлой жизни, Анемона, — сказал Царь-Дракон. — Сейчас ты так же красива, как и тогда.
Рэйко отметила легкое сходство с портретом.
— Я храню твой погребальный алтарь со дня твоей смерти, — прошептал он. — Моя преданность вернула тебя к жизни.
Оглядевшись, Рэйко увидела его постель, свернутую в углу, — жуткое доказательство того, что он спит с алтарем, поклоняясь мертвой.
— Кто она была? — не удержалась Рэйко, рискнув нарушить правила игры, по которым она и была Анемоной.
Царь-Дракон посмотрел на портрет.
— Она была моей матерью.
— Вашей матерью? — Удивлению Рэйко не было границ, поскольку его отношение к ней никак нельзя было назвать сыновним. — Но я думала…
— Что она была моей любовницей? — Царь-Дракон улыбнулся, увидев ее реакцию. — Конечно, была. — Он уже не считал Рэйко Анемоной и разговаривал с незнакомкой, в которой, как он думал, жил ее дух. — Мы были намного ближе, чем обычные мать и сын.
