посоветовал присматриваться, прислушиваться и постараться вспомнить. Последнее выполнить крайне затруднительно, так как ничего с этим временем ее не связывало, но Бог всегда терпелив и ни на кого не возлагает страданий больше, чем человек способен вынести. Бог милостив.
Когда она вернется, сможет разорвать помолвку с лордом Блэкберном, выдаст Бьянку замуж за лорда Уинслоу, избавится от отпрыска Уильяма и уйдет в монастырь с чистой совестью. Почти чистой, но там она замолит грехи.
Глава 4
Если не принимать во внимание несостоявшуюся свадьбу и то, что она проснулась в той же обстановке девятнадцатого века, в которой уснула, чувствовала Мэри себя неплохо. Голова не болела, мысли не путались, малодушное желание бежать в любом направлении пропало. Либо сон затянулся, либо она под действием лекарства в клинике, либо таки перенеслась во времени, как героиня любовного романа – неважно. Мэри решила жить здесь и сейчас.
Если сон, то он рано или поздно развеется, и после она насладится приятными воспоминаниями. Ну, если не брать во внимание ужасно маленькую кровать, мерзкие обои, неприятного графа и его новую пассию. Не отвлекаемся. Итак, что-то она вспомнит и хорошее, но для начала надо это хорошее воссоздать. Как говорится, помоги себе сам.
Если она переместилась во времени, тем паче нельзя пускать все насамотек и отсиживаться в этой мрачной комнате, когда вокруг роскошь и удобства. Ее принимают за леди Элфорд, имена совпадают. Тезка? Жизнь у этой женщины явно не слишком удачна. Она не замужем, а в девятнадцатом веке такой возраст указывал на старую деву во всех отношениях. Был у нее шанс с графом, но и тот спасся.
Н-да, смешно, а смеяться не хотелось. Бедная богатая барышня! Если она перенеслась вместо нее в двадцать первый век, и не дай Бог, кисейного характера, Пол не оставит и крупинки от ее самолюбия. На притирку они с Полом потратили почти год, и она всячески оттягивала момент жизни под одной крышей. Надо. Выходить замуж было надо, чтобы выжить, а Другая не нуждалась ни в деньгах, ни в поддержке. Она родилась, уже имея все это.
Странно звучит. Мэри надеялась, что ее двойник не оказалась слишком глупой, чтобы утверждать невероятные вещи. По крайней мере, ей же во благо. Если они поменялись местами, это произошло не просто так. Ничего не бывает просто так.
Задача: выжать максимум удовольствия, считать, что она на каникулах перед свадьбой, потому что как только вернется, Пол обязательно на ней женится. Пусть она и не его идеал, но и он далеко не совершенство. Они подходили друг другу своими недостатками.
А теперь надо найти кого-то, кто послужит проводником в этом новом мире – то ли сне, то ли реальности. Нужен человек, который сможет рассказать о леди Элфорд как можно больше.
Она выбрала виконта Лэнгли. Из всей вчерашней компании молодой человек показался наиболее приветливым и адекватным. Его братец просто выводил из себя. Она до сих пор не простила омерзительный смех в ответ на заявление о другом женихе. Кажется, он не мог поверить, что можно выйти замуж не только за саму напыщенность. Нет, определенно неприятный тип! Впрочем, возможно, все графы таковы.
Вряд ли здесь удастся познакомиться хотя бы с одним голубоглазым, неимоверно нежным аристократом, о которых пишут в любовных романах, чтобы сердце затрепетало и ухнуло в пятки. Если Другая помолвлена с Блэкберном, возможно, она всеми фибрами души мечтала избежать подобной участи, и каким-то образом заняла ее место.
Мэри ужаснулась промелькнувшей мысли. Заняла ее место… На свадьбе? Последнее, что удалось вспомнить из собственной жизни – голос отца Роджера… Она собиралась ответить, и упала… А та, Другая, что, если она поднялась и ответила «да»?
Мэри похолодела. Если Пол женат, что ей потом делать?
– Миледи, – послышался тихий голос горничной, – вы проснулись?
Да, проснулась, если можно так сказать. И чтобы выйти из дурного настроения, в первую очередь необходимо принять ванную.
– Ванную? Миледи, вы хотите принять ванную?
Что ее так удивило? Вполне разумное желание, разве что слугам не очень хочется таскать воду на второй этаж. Если это ее дом (на время), ее слуги, и ее деньги (жаль, что только на время), она имеет полное право требовать уважительного отношения к себе.
Джесс испугалась собственных слов и недовольства госпожи, опрометью выбежала из комнаты, заверив, что все будет выполнено, и через несколько минут принесла два ведра дымящейся воды. Ее спина болела, но возражать бесполезно, станет только хуже: ей придумают другую работу или выгонят, и тогда она не увидит Билли.
Она спрятала взгляд, стараясь не показать вида, как тяжелы для нее ведра. Удалось, хозяйка ничего не заметила. Она уже была у двери, намереваясь сделать еще одну ходку, когда ее окрикнул недовольный голос:
– Джесс!
Она сжалась, по-прежнему, избегая смотреть в глаза. Только бы не почувствовала, только бы не поняла, что ее силы уже не те…
– Джесс, посмотри на меня.
Она вздрогнула как от удара и осмелилась поднять взгляд.
– О, Господи! – удивилась Мэри.
Она недоуменно смотрела на дымящуюся воду, на руки горничной. Ее поразил животный страх, сквозивший буквально в каждом движении девушки, она будто перестала дышать. Она ее боится! Неужели Другая была жестока? Кричала? Била? Нелепо. Никто не стал бы терпеть подобного.
И вдруг Мэри вспомнила, как ее унижали в школе, когда она была маленькой толстой девочкой. Пинали, тюкали, кричали в ухо пошлости, выскочив из-за угла, пока она не научилась защищаться. Словами. Но за слова приходилось платить. Она стала изгоем, которого не существовало для сильных, красивых, богатых. Но ведь она боролась! Нельзя позволять топтаться по тебе.
Видимо, у этой девушки не было другого выбора. Красивая, невысокая, худенькая – она боится, но продолжает работать в этом доме. Рабства в девятнадцатом веке нет – значит, есть обстоятельства.
Мэри захотелось их выяснить и помочь. Она вспомнила взгляд Бьянки, когда приехала за ней в клинику, затравленный, отчужденный; недоверие и страх, что ее вернут обратно. Мэри пообещала, что не сделает этого, и все равно они простояли в холле целых сорок минут, прежде чем сестра поверила и пошла к машине.
Это не ее жизнь, не ее реальность, но она дала себе слово, что не будет пытаться жить как Другая, не будет пытаться походить на нее, чтобы не выдать себя. Она будет сама собой, и пусть на время, но эта девушка должна перестать бояться.
Возможно, это жестоко, потому что Джесс станет тяжелее, когда все вернется.
Мэри вздрогнула. Ей показалось, кто-то произнес это вслух. Определенно, надо успокоиться, слишком много событий для одного человека.
– Джесс, мне нужна твоя помощь.
– Помощь, миледи?
– Скажи, ведь в доме, помимо тебя, есть слуги – мужчины?
Нельзя слишком перестараться, поэтому голос Мэри звучал резче, чем обычно. Джесс кивнула и тут же добавила:
– Конечно, миледи.
– И все сейчас безмерно заняты?
– У них у всех есть работа, миледи.
