золотая карета лежит. А потом, когда я крест в донном иле расчистил, оказалось, что от самих сотрудников правду в тайне держали. Начальник и немец. Они на пару работают, на немецком все говорят. А ищут они не сокровища, а какую-то комнату под озером. Говорят, в этой комнате должен быть спрятан этот, как его? Арт… Артик?
– Артефакт! – сказал Арсеньев. – Так называют древние предметы неизвестного назначения. Например, вот такие.
И Арсеньев извлек из кармана шкатулку.
– Ой, не надо! – воскликнул водолаз, вспомнив, наверное, что получил по лбу именно этим предметом.
– Забавная вещица! – сказал Мироныч. – Можно посмотреть?
Арсеньев протянул артефакт Миронычу, тот взял его.
– Это открывается, – уточил Арсеньев.
Мироныч без труда справился с треугольными крышками.
– Очень интересно! – сказал он. – И здесь явно чего-то не хватает.
Он обвел пальцами «кулон счастья» намертво приросший ко дну шкатулки и глубокомысленно объявил:
– Здесь должно быть какое-то кольцо.
НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО
Олега решили не развязывать, хотя он и клялся, что будет вести себя смирно. Так и оставили его сидеть в кресле, только Мироныч профессионально и ловко ослабил ему путы.
На несколько часов перед рассветом задремали, устроившись в этой же комнате, а утром Арсеньев и Юля отправились обратно в свой лагерь. Решено было оставить Олега в доме Мироныча, и тот заверил, что сам справится с ним, а если нет – то и вправду сдаст его в милицию.
Арсеньеву казалось, что прошла не одна ночь, а несколько. Да и вообще, с трудом верилось, что они провели на озере всего лишь пять дней… Пять дней! А ведь сегодня уже надо возвращаться домой, потому что кончался срок Юлиной поездки «на турбазу с девчонками». И эта ночь была последней, и ничего так и не произошло между ними, кроме одного хоть и довольно долгого, поцелуя…
– Не могу представить, – сказала Юля, – как эти жители деревни подались в город, чтобы реализовать все свои дарованные озером таланты. Эти трехметровые жители, среди которых двухметровый Мироныч – карлик…
– Как же ты еще до сих пор не поняла? – сказал Арсеньев. – Никому из них даже и в голову не приходит, что они выглядят как-то необычно. И шишки на лбах… Все это видим только мы с тобой. Потому что озеро открыло нам глаза.
– Почему именно нам? Чего мы такого ему сделали?
– Еще не сделали, но вот-вот должны сделать. Мы не какие-то там особые – нет! Просто волею судьбы, разными путями, в наших руках оказались части одного целого. И это целое нам еще предстоит собрать. И знаешь что… Я все больше убеждаюсь с том, что мы должны отдать этот артефакт профессору и все ему рассказать. Ты же не будешь жалеть о бабушкиной брошке? Тем более, что и она, и мой кулон уже выполнили свое предназначение.
– Какое предназначение? – спросила Юля, похоже, искренно недоумевая.
Арсеньев имел в виду их поцелуй ночью на крыше. Последние часы ему казалось, что это событие все решило, и полностью изменило их судьбу, как и предсказывала золотая фея. Оказалось – нет. Оказалось, Юля понятия не имеет, о чем он говорит!
– Ничего особенного. Это я так… – пробормотал Арсеньев. – Одно ясно: давно пора поговорить с профессором.
– Он, кстати, легок на помине!
Вдали, среди стволов и дымных лучей восходящего солнца маячили две темных фигуры. Это были профессор Веденеев и Питер Лямке.
– Вы не водолаза своего потеряли? – спросил Арсеньев, когда они встретились подле большой поваленной сосны.
– А вы его, похоже, нашли? – спросил Лямке.
– Давайте присядем, – предложил Арсеньев и жестом показал на поваленный ствол.
– Мы приготовили для вас небольшой научный доклад, – сказала Юля.
Арсеньев и Юля рассказали, перебивая друг друга – о подземном ходе, о смоляной комнате и артефакте, о ночной атаке водолаза. Не сговариваясь, и Арсеньев, и Юля умолчали только об одном: о галлюцинациях, которые преследовали их обоих в продолжение всей жизни на озере. Арсеньеву не хотелось упоминать о золотой фее, а Юле – о гигантской собаке с Мичуринского проспекта. Но, как выяснилось, вовсе не стоило пользоваться этой фигурой умолчания…
Слушая, профессор то и дело вскакивал и, как показалось, хватался за сердце. На самом деле выяснилось, что он хватался за карман, в котором лежала небольшая картонная коробочка, из тех, в которых могли храниться какие-нибудь старомодные запонки.
Внимательно осмотрев артефакт, профессор достал коробочку и раскрыл ее. Внутри лежало толстое золотое кольцо, которое можно было надеть на палец, разве что, статуи Давида работы Микеланджело Буонаротти.
О чем и заметила Юля, увидев кольцо.
– Вы хорошо образованная девушка, – заметил профессор. – Это кольцо я нашел на раскопках в Александровской слободе, где были палаты Ивана Грозного. С этого кольца все и началось. Вернее, началось-то оно гораздо раньше, когда в историческом архиве мне пришлось работать с перепиской царя Иоанна. В письме 1582-го года говорилось об утере монархом одного драгоценного предмета… Вероятно, ссора отца и сына, и последующее за ней убийство произошли как раз из-за этого куска металла… Его описания встречались и в более ранних документах, как реликвии рода Рюриковичей. И вот, мне посчастливилось обнаружить его!
– Предмет, который был утерян последним Рюриковичем, – задумчиво проговорил Арсеньев. – И еще несколько других переметов, которые могли работать, только будучи соединенными вместе. Вот почему и закончилась династия варягов на русской земле…
Арсеньев взял в руки кольцо и сразу увидел хорошо знакомую стилистику – сочетание несочетаемых материалов: кольцо было изготовлено явно из старинного красного золота. А вот по его ободу шла инкрустация из… В это трудно было поверить: какому ювелиру мог прийти в голову подобный замысел!
– Вы совершенно правы! – угадал мысли Арсеньева профессор. Это самая обыкновенная медь.
Арсеньев продолжал рассматривать кольцо. Скорее это было даже не кольцо, а какая-то шайба. То, что он сначала принял за вычурную инкрустацию, которая была выполнена медью по золоту, оказалось надписью на непонятном языке. Странные угловатые символы шли по кругу… И у Арсеньева возникло твердое убеждение, что он уже где-то видел эти самые символы, причем – совсем недавно!
– Надпись расшифровке не поддается, – сказал профессор. Я много лет изучал ее. Здесь восемь разных знаков, один из них повторяется дважды. Один напоминает египетский иероглиф, но я думаю, это просто случайное совпадение. Приходится признать, что надпись не имеет аналогов в земной истории.
– Это не надпись, – подала голос Юля.
Все посмотрели на нее. Юля взяла из рук Арсеньева кольцо.
– Конечно, – сказала она, – я видела эти значки. И все присутствующие их тоже видели. Причем, несколько минут назад.
Юля взяла артефакт, лежавший на стволе сосны и раскрыла створки. Одним ловким движением вставила кольцо на свободное место. Кольцо встало как влитое, с легким щелчком. Вероятно, внутри артефакта был какой-то нехитрый замок, потому что сразу, как кольцо обняло «кулон счастья», треугольные лепестки отвалились и упали на землю. Поверхность артефакта стало совершенно гладкой, добавленные
