происходит потому, что вся эта речь была придумана самим Миронычем и тщательно отрепетирована.
– Бог вас простит, – сказала Юля и ткнула локтем Арсеньева в бок. – А мы опаздываем на электричку…
Сидя в полутемном вагоне, Юля положила Арсеньеву голову на плечо.
– Вообще-то, я всегда знала, – сонно сказала она, – что рано или поздно своими глазами увижу летающую тарелку.
– Я тоже, – отозвался Арсеньев.
– Думаю, что об этом, так или иначе, в тайне мечтает каждый из живущих на Земле.
Арсеньев внимательно посмотрел на Юлю. Его уже давно беспокоила одна странная мысль. Ему казалось, что девушку сидящую рядом с ним, в какой-то момент подменили. Или это был некий медленный процесс…
Когда он начался? Когда Юля впервые искупалась в озере, или когда побывала в смоляной комнате? Так или иначе, но из ее речи постепенно исчезли всякие «прикольные» словечки, и, казалось, сам строй ее мышления стал другим.
– Что-то со мной произошло, и правда, – сказала Юля, будто услышав его мысли, чему Арсеньев уже перестал удивляться. – После общения с озером мне кажется, что я прочитала столько же книг, сколько и ты.
– Я думаю, каждый, общаясь с озером, вернее, с подводным объектом, получил то, чего хотел. Даже водолаз умудрился вырасти, хоть и не совсем удачно. Только я один не получил ничего… – с грустью закончил Арсеньев.
Юля внимательно посмотрела на него.
– Слушай, Иванвас! Ты мне не скажешь, куда делось твое пузо?
Она похлопала его по животу, который – Арсеньев только сейчас это заметил – стал совсем плоским!
– И морщины… Глянь-ка на себя!
Юля достала круглое зеркальце и сунула его Арсеньеву в лицо. Он смотрел на себя с удивлением и ужасом: что он скажет теперь на работе, когда в сентябре начнутся занятия в медучилище?
– А ты скажешь, что прошел один из модных курсов омоложения. В очень крутой иностранной фирме… Заплатив за это бешеные деньги – весь свой баснословный гонорар в европейском журнале.
И еще кое-что переменилось внутри Арсеньева… Об этом он не сказал и никогда не скажет, ни Юле – никому. Он заметил это в себе, когда бросился в неравный бой с раздувшимся водолазом. Озеро научило Арсеньева настоящей храбрости. Впервые в жизни он полез в драку, не раздумывая, что из этого выйдет…
А на вокзале в Брянске на Арсеньева накатила грусть. Они стояли в бледном свете газетного киоска и смотрели друг на друга, едва улыбаясь.
– Вот и все, – сказала Юля. – Горячая ванна. Мама и папа. Вечерние новости о катастрофе в аномальной зоне.
– А у меня – холостяцкая квартира, полная пыльных книг.
– Которые мне все же не мешало бы прочитать… Или перечитать?
– Газету, что ли посмотреть? Что там, в мире произошло за эти дни?
Через минуту Арсеньев поднял удивленные глаза от номера «Вечерки», который купил в киоске.
– Какое сегодня число? – спросил он у продавщицы.
– Двадцатое. Пить надо меньше.
Арсеньев показал Юле газету.
– Вот это да! – только и воскликнула она.
– Время, – сказал Арсеньев. – Оно сдвинулось ровно на стуки. Как и тогда, когда я встретил золотую фею. Озеро…
– Что ты так волнуешься? – сказала Юля. – Озеро подарило нам еще целый день. И целую ночь. Сейчас мы поедем к тебе. И будем читать твои пыльные книги. Помнишь, как там, у Данте?
– И в этот день мы больше не читали… – шепотом процитировал Арсеньев строку из «Божественной комедии».
