информацию, основываясь на известных фактах о карликах. Заманил их в шахту. Бросил, оставив им фото и копию договора.
— Всучать вам копию договора, конечно, было наивным с моей стороны, — закончил свою историю Илья. — Но других документов у меня просто нет.
— А план зачем оставил? — спросил Свят.
— Просто торопился. Это был мой план, для меня, для памяти.
— Теперь-то ты, я надеюсь, говоришь правду?
Илья поднял руки, позвенел браслетами.
— Мы оба их пленники. Мне больше незачем врать. Много лет я регулярно спускался в шахту. Мне поручали всяческие дела. Рудокопов интересуют все мелочи верхней жизни. Сами они не могут выйти наружу.
— Почему же мы можем жить и дышать здесь, в этой жаре, а они на поверхности — нет?
— Дело не в возможности существования. Порой они поднимаются наверх, одевшись потеплее.
Свят невольно улыбнулся, представив ящера в шубе и ушанке.
— Но дело не в этом. Однажды одного из них поймали. Вернее, убили. Труп препарировали. Ученые были шокированы, возникла версия об инопланетянах.
— Это случилось в Америке, в конце сороковых?
— Да. Там на самом деле была авария метеозонда. Но одно событие наложилось на другое.
— Но ведь там препарировали не ящеров, а каких-то гуманоидов.
— Пленка была подделкой.
В общем, они не могут рисковать. Свое существование они держат в строжайшей тайне от нас и готовы пойти на всё, чтобы его скрыть.
Свят молча смотрел на Илью, поскольку тот замолчал и, казалось, колебался.
— На всё! — наконец, сказал он. — Вы понимаете, что это значит?
— Пожалуй.
— Теперь вы понимаете, что я не мог отказать ни одному из их предложений?
— Почему же? Просто перестать спускаться в шахту. Просто забыть об их существовании.
— Нет. Потому что они держали в заложниках мою сестру.
Свят с удивлением воззрился на Илью.
— Значит… Все эти годы… Твоя сестра была вовсе не за границей?
Илья, глядя в глаза Свята, вероятно, наполненные ужасом, вдруг расхохотался, запрокинув голову.
— Все это время Анна жила в шахте?! — вскричал Свят.
Илья достал платок и промокнул глаза.
— Моя сестра, — успокоившись, сказал он, — вот уже двадцать лет живет в городе Эссен, Рейн — Вестфалия. Там расположена знаменитая на весь мир старая угольная шахта Цольферайн. Несмотря на то, что она вдоль и поперек исхожена туристами, там, как и в нашем Верблюде, существует потайной ход в подземный мир. Мне ясно дали понять, что я никак не могу прекратить сотрудничество с ними. Да и зачем мне это, впрочем? — голос Ильи вдруг стал тонким, дрожащим. — Эти зубастые ребята хорошо платили.
— Так вот оно что! — воскликнул Свят. — Дело-то вовсе не в сестре, а в деньгах.
— И в сестре тоже! Я, между прочим, смалодушничал в лифте, мне пришла бредовая идея убежать. Сейчас, когда сестра здесь, мы могли бы исчезнуть оба. Забились бы в какую-нибудь глушь, украинскую или российскую, сменили имена. Вы ведь всю жизнь так прожили, и мы бы смогли.
— Но почему ты не сделал этого раньше? С твоими деньгами ты бы давно мог вытащить из сети и себя, и сестру.
— Ничего вы не понимаете. Динозавры гораздо умнее вас…
— Это не динозавры, — вдруг с непонятной самому себе уверенностью перебил Свят. — Потомки динозавров выглядели бы как-то иначе.
— Как — иначе?
— Я не могу объяснить. Просто у меня другой образ в голове… Впрочем, можем и дальше называть их ящерами, рудокопами и тому подобное. Просто за не имением другого слова.
— Во всяком случае, они не насыпали мне полную ванну алмазов. Они платят небольшими порциями. С полной ванной алмазов я бы нашел хорошее убежище и для себя, и для сестры. И никаких рудокопов до конца наших дней. Но мне приходится работать, а их деньги только поддерживают мой бизнес. Думаете, я бы смог заниматься производством в наших условиях без дотации? Я, видите ли, не родственник какого- нибудь чиновника, а простой потомок врага народа. Из династии шахтеров, так сказать, — усмехнулся он, и Свят невольно поддержал его улыбкой, поскольку примирительно к русским фабрикантам, шахтовладельцам это словосочетание звучало и впрямь смехотворно.
— Я не пойму, — сказал он. — Неужели они просто продолжают дело твоего прадеда-таксидермиста?
— Вы же видели то, что осталось от кунсткамеры. Эти чучела животных. Я полагаю, что прадед таким же образом сотрудничал с рудокопами, как дед, отец, как и я сам.
— Ах, суки! А не сделать ли нам наоборот? — вдруг выругался Свят, не отдавая себе отчета: то ли он шутит мрачно, то ли с ним вообще истерика… — Не понастроить ли в наших городах музеев, не таскать ли местную флору и фауну, набивать чучела из ящеров? И из того, что у них считается курами и кроликами?
— Не получится, — серьезно возразил Илья. — Их цивилизация старше нашей на десятки миллионов лет. И военного конфликта с нами они избегают не потому, что боятся, а потому, что не хотят уничтожить нас. Да и никаких кроликов у них нет.
— Честно говоря, — сказал Свят, также уже серьезно, — странная какая-то цивилизация. Они ведь ходят совершенно голые. В то же время — какие-то немыслимые технологии: двери закрываются без щелей, вещества меняют форму…
— Я сам над этим думал. И как-то раз один из рудокопов мне все объяснил. Я полюбопытствовал, а чем они тут питаются? И он ответил — знаете что? Что-что вроде: «Да мать-земля кормит».
Свят вспомнил ящера, который запихнул себе в рот кусок породы. Вот уж действительно… Если они потомки динозавров, то каким это образом травоядные или хищные животные могли перейти на кремниевую пищу?
— Отсюда все вытекающие, — продолжал Илья. — Они живут в среде, которую сами и поглощают. Вся эта грандиозная система подземелий, опоясывающая планету, просто-напросто прогрызена. А поскольку у них нет проблемы еды, то нет и всех остальных проблем, которые у нас происходят от производства и дележа. Грубо говоря, поэтому-то им и не нужны ни кролики, ни рок-звезды, ни ток-шоу.
Свят продолжал размышлять на эту тему, когда пришла пора ложиться спать, после отменного ужина, состоящего из горячей телятины на косточке, мелко нарезанного салата и хрустящей жареной картошки. Все это просто вывернулось из стены и было совершенно настоящим, свежим: даже пучки зелени — укропа, петрушки и кинзы, казалось, были только что сорваны где-то в подземных оранжереях.
Впрочем, чего же тут удивительного? Ведь растительная или животная ткань тоже как будто бы синтезирует саму себя, произрастая на поверхности земли. Это значит, что для высокоразвитой цивилизации, способной управлять материей на уровне молекул и атомов, ничего не стоит создать и редис, и огурчик, и жареную телятину.
Подумать только! То, к чему мы сейчас едва подошли, нанотехнологии, для них столь же банальное дело, как для нас — добыча и переработка угля.
Свят пощупал одеяло, под которым лежал. Ткань показалась прохладной. Никогда прежде он не видел такой ткани. Она не нагрелась с тех пор, как он лег в постель, не приняла тепло его тела. И всё окружающее внезапно приобрело для него совершенно иной смысл. Предметы только напоминают земные, но они отличаются от них, как кострище неандертальцев от микроволновой печи.
Как вообще живет такая цивилизация, как она развивалась? Ведь основного нашего элемента у них просто не было. Именно — борьбы за существование.
Им не нужна еда, поскольку она есть повсюду. Следовательно, им не надо отнимать еду друг у друга,
