Через час Настенька блаженствовала в покое, которого, казалось, не знала никогда раньше. Рядом лежал Ваня, его рука гладила Настин живот с трепетом счастливого собственника, а губы целовали уголок хрупкого плечика любимой.
— Ваня?
— М-м?
— А ты не будешь смущаться моего заикания? Оно проходит постепенно. Мне только нельзя волноваться.
Ну как успокоить ее?
— Оно пройдет. — Он повернул к себе Настеньку и ртом накрыл ее губы.
Когда их языки встретились, вопрос отпал сам собой, а позже возлюбленные слились в единое существо, гармоничное, неделимое, одухотворенное, и заполнили вселенную.
Глава 15
Иван проснулся от щекотки в носу и еще полусонный почувствовал тяжесть на груди. Он приоткрыл глаза и затаил дыхание. Асина голова покоилась на нем, покрывая грудь россыпью прядей, тусклым золотом отсвечивающих в предрассветных сумерках утра. Он осторожно, чтобы не разбудить любимую, выпростал руку из-под одеяла, мягко пригладил волосы Аси и потер нос, чтобы не чихнуть и не нарушить ее сон… Но невинное движение привело к очень бурному результату. Может, сознание его еще дремало, но тело проснулось и дало о себе знать.
Иван не удивился, но растерялся; он не знал, смеяться ему или плакать. Вчера и уже сегодня ночью он довел Настю до полного изнеможения и сам обессилел. Они как безумные наверстывали время, что провели в разлуке, ненасытно сплетались, наполняя и опустошая друг друга. И в конце концов провалились в сон, как в пропасть.
Сколько прошло времени? Два часа? Три? Утро еще толком не наступило, а Иван уже проснулся. Весь. И как ему быть? Месяц и пять дней тому назад он бы не задумывался об этом, но теперь Настя беременна. Носит его ребенка! Иван запустил пятерню в волосы и расплылся в блаженной улыбке. Он был до глупости счастлив. И до боли напряжен.
Но только полный идиот не знает, как тяжело переносят женщины беременность, особенно первые месяцы. Что же ему делать, окаяшка рогатый? Иван беззвучно рассмеялся, вспомнив любимую приговорку Веры, да и Настасья частенько ею пользовалась. И снова замер в ожидании.
Асина рука ожила. Медленно высвободилась из-под щеки и потянулась к груди Ивана, пальцы мелким перебором прошлись по боку и застыли на бедре. Ваня едва дышал; малейшее движение — и ее запястье почувствует весьма ощутимую преграду. Усилием воли он разжал свои пальцы на Асином плече и с трепетной нежностью обвел его покатость. Настенька во сне кротко всхлипнула, и по его ногам вверх поплыло ее колено.
Господи! Это невыносимо! Его ноги одеревенели, пресс сжался в комок, и вся энергия устремилась в пах, к окруженному нежнейшими тисками естеству. Надо или срочно менять положение, или будить Настю. В любом случае она проснется, а ведь так сладко спит.
И каково ей будет после пробуждения? Потянется ли она томно со сна или скорчится от желудочных спазм?..
Иван приподнял голову и коснулся губами Асиной макушки в слабой надежде, что это поможет ему. Знать бы, какая именно требуется помощь.
Едва он коснулся губами ее волос, Ася, не открывая глаз, подняла к нему лицо, обдала горячим дыханием; открытые губы, как слепые котята, тыкались в шею, в под бородок, в скулы.
Все! Полная капитуляция.
— Настенька!
— Доброе утро, — чуть слышно прошептала она, все еще не открывая глаз.
— Доброе утро, родная, — хрипло ответил Иван. — Как спалось?
— Чудесно. — Каждое движение ее губ Иван ощущал на своем лице.
— Настенька, — неуверенно позвал он.
— М-м?
— Как ты себя чувствуешь… по утрам?
Она немного подумала.
— Хорошо.
— Ребенок не тревожит?
— Нет. — Иван почувствовал, как ее губы расплылись в улыбке. — Мы любим друг друга.
— А меня возьмете в свою компанию?
Ася погладила Ванино бедро и обхватила свое колено, зажав с двух сторон его дрожащую плоть. Иван содрогнулся от напряжения, повернулся на бок, притянув Настю к себе.
— Куда ж мы без тебя, Ваня?
— И мне без вас — никуда. Доброе утро, любовь моя.
Он нежно уложил Асю на спину и накрыл собой.
Резкий звонок ворвался в сознание Ивана. Он моментально открыл глаза и сел. Оглянулся на постель. Насти не было.
Один. Опять один.
Но через минуту она прошла мимо открытой двери, бросив в его сторону очаровательную улыбку.
— Доброе утро, Ася, — раздался бойкий голосок Кати. — Бабушка просила узнать: можно ей прийти к тебе?
По дороге Катя совсем забыла, что бабушка наказывала не заходить к Асе в дом, а только спросить — и сразу назад. Почему? — недоумевала Катя. Что плохого в том, что не бабушка, а она расскажет Асе последние новости и похвалится, какой подарок получила от Вани?
— Конечно, Катенька, — обрадовалась Ася. — Приходите обязательно.
— А к нам вчера Ваня заходил. И еще он подарил мне велосипед. Помнишь, я загадывала… Ой!
Катя оторопело застыла на пороге комнаты, глаза расширились от изумления. За ее спиной Ася сияла ослепительной улыбкой, глядя на растрепанного, заспанного Ивана, сидящего на тахте и едва прикрытого одеялом.
— Ваня! Ты что, здесь спал?! — в возгласе девочки слышались изумление, возмущение и неверие одновременно.
Иван смутился. И, признавая поражение, опустил голову.
Ася счастливо рассмеялась. Вот уж не думала, что его можно смутить. И кто? Маленькая девочка. Хотя ей самой неловко было оказаться в столь щекотливой ситуации, но счастья было больше, и она смеялась, когда Ваня поднял на нее исподлобья глаза, сияющие и укоризненные. А Катя, обернувшись к Асе, с удовольствием поддержала веселье. И вскоре все трое хохотали.
Ася вытерла подступившие к глазам слезы и обратилась к девочке:
— Катюша, я тебе первой скажу большой-большой секрет.
— Скажи! — Катя аж подпрыгнула от нетерпения.
— Теперь Ваня будет здесь жить.
— Да? А почему?
— Почему? — Ася удивленно подняла брови, как будто не знала ответа, и посмотрела на Ивана.
Он ответил:
— Потому что Ася согласилась стать моей женой. Мы поженимся и тебя первую приглашаем на нашу свадьбу.
Традиционное Катино «Ох!» застыло где-то на полпути. Она открыла рот и ошарашенно глядела на Ивана. Потом повернулась к Асе и бросилась ей на шею. Ася наклонилась и крепко обняла девочку, а по щекам потекли тоненькие ручейки слез.
