Сделав это, пробужденные к действиям угрожающей их территории трассой подрывов Крайта чудовища ксеносов проломились сквозь ту же самую систему находящихся под давлением запоров, которой осторожно воспользовалось отделение «Сигма» при проникновении на базу. Вход добывающих машин, впрочем, оказался менее разобщенным, и в результате того, что автоматы прорезали и прорывали себе дорогу, база разгерметизировалась, потеряла целостность и выбросила искусственную атмосферу в пустоту.
Внезапно наступила тишина.
Как и было предсказано, когитационные блоки, которые управляли климатом базы, запечатали пробитые нижние уровни. Все закончилось за секунды.
Отключив магнитные захваты, Омегон поднялся и побрел к выходу. Прижимая одну перчатку к ране в животе, примарх огибал углы и продвигался по искривленной планировке оперативного уровня.
Наполовину передвигаясь бегом, наполовину ковыляя по командной секции, он обнаруживал, что в помещениях нет офицеров Альфа Легиона и стратегарха Гено Семь-Шестьдесят. Остались лишь подключенные к креслам сервиторы — они сидели там с пожелтевшими, лишенными век глазами и сморщенными от гниения губами. На большом руническом экране светилась последовательность уровней, большая часть блоков и секций мигала алым. Добывающим машинам демиургов не требовалось много времени, чтобы пробиться через аварийную переборку или прорезать себе путь на верхние уровни.
Топая мимо постов прослушивания вокса и ауспик-станций дальнего радиуса, Омегон наткнулся на защитную переборку, в толстом металле которой было прожжено неровное отверстие. Он мгновенно узнал ее: это был центр безопасности.
Зажимая живот, примарх рискнул на мгновение глянуть через прорезанный плазмой проем. Помещение внутри было темным, его освещали лишь блоки пикт-экранов. Омегон обнаружил жирный труп Волькерна Авгурама, пристегнутый к наблюдательному креслу, которое перемещалось между рядами мониторов на вращающемся шарнире. Эмпир-мастера действительно обнаружили солдаты Спартоцида, и его закутанное в одеяния тело было изрешечено беспощадным огнем лазеров. Экраны сообщали об еще более убийственном опустошении, творившемся по всей базе.
Омегон увидел, как Альфа легионеры перестреливаются с часовыми-скитариями и собранными группами Спартоцида. Экраны дьявольски светились от вспышек лазерных карабинов, огнеметов и болтеров. Ведьмовские отродья во всем их проклятом многообразии бросались на жертв, разрывая тех на части сверхъестественной силой, или же изрыгая перед собой варповое пламя и дуги зеленых молний. Одна из ведьм — долговязое скрученное создание — раздвинула челюсти, словно какая-то змея, и верещала на солдат и охранников с убийственным эффектом.
У легионеров гарнизона на нижних уровнях дела шли лучше благодаря хорошо натренированным построениям и тактике, однако появление прорывающихся сквозь пол огромных медных машин ксеносов усложнило задачу. Луковицеобразные чудовищные пауки с жужжанием рассекали броню Альфа легионеров тяжелыми лазерными резаками.
В сумятице и резне была ужасающая красота. Восхитительный хаос, истинное отражение доктрины гдры — многочисленные головы атаковали, неся разное по масштабу, но скоординированное опустошение.
Оставив позади тело эмпир-мастера, Омегон, пригнувшись, выбрался из центра и заковылял по прилегающему коридору. Светящиеся полосы над головой слабо зашипели и отключились, но мрак внезапно нарушила жгучая вспышка мощных режущих лучей, прожигающих металлический пол. Примарх затормозил и остановился, чтобы избежать пары лучей, шипевших чуждой энергией и пересекавших его путь, а затем поднырнул под искореженную переборку.
За разгромленным скрипториумом, после томительной последовательности поворотов, Омегон обнаружил путь к шахте подъемника. Двери лифта и сетчатые ворота оставались открытыми, хотя кабина сгинула в разоренных вакуумом глубинах. С некоторым трудом допрыгнув до сервисной лестницы, примарх начал мучительный подъем на поверхность.
Каждая ступенька приносила новое уникальное страдание. Было ощущение, будто в живот забивают горящие колья. Рука стала скользкой от крови, та капала из ран в разверзшуюся внизу шахту.
Он приближался к вершине, когда осознал, что по шахте лезет не он один — во мраке разнесся приближающийся лязг многоногого колосса. Поглядев вниз, Омегон увидел медный блеск машины ксеносов, которая свободно продвигалась вверх по отвесной поверхности. Удары ног пережевывали металлические стены и с легкостью двигали чудовище вперед.
Лестница накренилась в креплениях и начала качаться туда-сюда, когда мерзость начала жевать, крутящаяся пасть стирающих в порошок зубов заскрежетала по металлу. Лестница искривилась, согнулась и полностью отошла от стены шахты. Омегон совершил отчаянный прыжок через колодец к двери ангарного уровня.
Он сумел дотянуться до края одной перчаткой и зацепился ей, словно крюком, не обращая внимания на боль в животе. Потянувшись вверх второй рукой, он рванулся вверх и обнаружил, что двери все еще закрыты.
Пережевываемая вертящейся пастью машины демиургов лестница хлестала по открытому пространству, рассекая черноту и колотя по стенам. Примарх убрал с края одну руку и ударил в запертые двери, а затем позволил руке вновь опуститься. Его взгляд упал на паука ксеносов, который приближался снизу к бьющимся ногам. Вертящаяся пасть металлических зубов ревела, выражая механическое намерение сожрать его заживо.
Внезапно мрак осветили искры — по толстой медной броне и сцепленным зубьям машины хлестнул огонь болтеров. Добывающая машина невозмутимо продолжала двигаться, скрежещущая пасть все еще была широко распахнута, но сверху с лязгом упали две связки гранат Легионес Астартес, которые исчезли в брюхе твари.
Множество пар перчаток схватило его за руку и ранец и выдернула на свет. Какофония грохота детонирующих в медном брюхе существа гранат внезапно стихла, когда резко закрылись двери подъемника.
Омегона тащили прочь, он видел лишь пятнистое свечение — авточувства доспеха на мгновение оказались перегружены. Они перекалибровались после темноты шахты под относительный свет поверхности астероида, и он услышал, как над ним легионеры зовут сержанта Сетебоса. Вдалеке продолжала трещать стрельба.
— Он ранен, — донесся голос, явно принадлежавший Исидору.
— Я в порядке, — проворчал Омегон. — Доложить состояние.
Появился Горан Сетебос, который помог ему подняться на ноги.
— Но мой повели…
— Нет времени, сержант, — предостерег примарх.
На ангарной палубе царила картина телекинетического разрушения. Омегон смог разглядеть разбитый «Громовой ястреб» и гору металлолома, которая когда-то могла быть звеном лихтеров Механикума, грузовых челноков и транспортов Имперской Армии. Как ей и было сказано, Ксалмагунди была дотошна.
Также палуба была усыпана телами — часовые Спартоцида, отвечавшие за охрану ангара.
— Лежите, сэр, — произнес Исидор, когда у них над головами воздух прожег лазерный заряд. Болезненно скорчившись за разбитыми остатками станины двигателя, примарх оглядел сцену. Ангар выходил в кратер, который отделение «Сигма» наблюдало на гололитическом изображении. В его центре находился черный столб пилонной системы, торчавший из кратера, словно обвиняющий перст.
— Мы потеряли Зантина, — сообщил Сетебос, указывая на лежащее неподалеку тело в доспехах. В боку шлема легионера было аккуратное отверстие от болта.
— Яник разместил в укрытиях над стеной кратера по меньшей мере два отделения снайперов- легионеров. Их позиций также не было на плане.
— Что с Ксалмагунди? — спросил Омегон.
— Она с Волионом и Браксом, — сказал Крайт. — В кратере.
— Есть еще кое-что, мой повелитель, — произнес Исидор.
— Говори, — отозвался Омегон.
