— Ты пытаешься превратить камень в воду, заставить его течь по твоему замыслу. Камень не может согнуться, он может только сломаться.
Первый был непреклонен.
— Тогда я разрушу его и придам новую форму.
Когда они приблизились ко дну впадины, воздух стал неподвижным. По обе стороны от Морлоков поднимались крутые скалы, и широкая долина быстро превратилась в ущелье, в которое едва проникал солнечный свет.
— Куда мы забрались? — голос Сантара был не намного громче шепота.
Здесь обитала густая, всепоглощающая темнота. Долина превратилась в более суровый, чем пустыня, ландшафт могильных камней и похожих на крипты монолитов. В тенях песчаные холмы были почти черными, и Сантар вспомнил слова примарха о его снах. Даже чистое сияние белоснежных скал потускнело.
Несколько Морлоков оглянулись на изменившиеся окрестности. Все они были ветеранами и достаточно дисциплинированными, чтобы не реагировать, но Сантар почувствовал, как они покрепче сжали болтеры.
— Спокойно, Авернии, — сказал он по связи, а затем переключился на канал Десаана. — Держи своих легионеров наготове, брат-капитан.
Две роты маршировали бок о бок, развернувшись в цепи. Густые тени и полная тишина в долине придавали ощущение огромного расстояния между ними.
— Мы лишились солнца? — спросил Десаан. — Оно такое черное, словно опустилась Старая Ночь.
Сантар поднял глаза. Сфера по-прежнему пылала на небе, но ее свет словно отфильтровывался через густой туман, став серым и приглушенным, прежде чем упасть в долину.
— Я потерял из виду Медузона и Руумана, — добавил капитан.
Сантар задрал голову, но увидеть вершину холма было практически невозможно.
Долина была глубокой, намного глубже, чем выглядела. Вокруг его ног поднимались песчаные вихри, напоминая железные опилки, скользящие вокруг наковальни. И она была более протяженной, чем говорил Рууман, а Железнотелый обычно не ошибался в таких вопросах. Но в этом месте все было необычно.
— Напоминает Призрачную Землю, — пророкотал примарх.
Даже без радиосвязи громоподобный голос Ферруса Мануса разносился пронзительным ветром. Он вдохновлял обе роты. Примарх был стержнем вместе с эскортом своих непоколебимых преторианцев, включая Габриэля Сантара.
— Я не вижу призраков, примарх, — сказал Первый капитан, пытаясь снять напряжение.
На Медузе Призрачная Земля была суровым местом, якобы населенным тенями умерших и призраками. Подобные разговоры вели суеверные люди, слабые и доверчивые. Железные Руки считали иначе. В ее непроходимых глубинах были великие обелиски из камня и металла, чье предназначение было затеряно в веках. Чудовища бродили по ее темным и забытым ущельям, это было верно. И безумие охотилось на ее бесконечных равнинах за опрометчивыми и безрассудными. Сравнение выходило неутешительным.
— Призраки здесь, — сказал Феррус, добавив холода к уже ледяному воздуху. — Мы просто их еще не видим. — И когда вихри начали сгущаться в шторм, он добавил: — Сомкнуть ряды по фронту и в глубину.
Долина полностью изменилась, Сантар не узнавал ее. Тени, отбрасываемые от похожих на скелеты скал, вытянулись в когти и потянулись к Железным Рукам, медленно окружая их.
— Почему я не узнаю это место? — спросил он самого себя.
Радиоканал Десаана затрещал помехами.
— Потому что… оно… другое.
— Лорд Манус, — сказал Сантар, чувство угрозы внезапно стало осязаемым.
Феррус не взглянул на него.
— Не останавливаемся. Мы не можем повернуть назад. — Тон примарха подсказывал: он знал, что они попали в ловушку. — Эльдары поймали нас, но им не удержать Железных Рук.
Ветер усиливался, как и шторм. Он отнимал у голоса примарха его силу. В этот же момент шторм обрушился на Морлоков без предупреждения и тяжелый топот многочисленных ног затих.
Буря ударила по ним, как молот и за несколько секунд две роты были поглощены ею.
Немедленно потухло солнце, затерявшись в визжащей тьме.
Несколько мгновений спустя хлещущие песчинки исцарапали доспех Сантара, как клинки. Он слышал скрип песка о металл, но проигнорировал незначительное повреждение боевого доспеха, когда доклад об этом появился на ретинальных линзах шлема. Обнажив молниевые когти, Сантар попытался рассечь черную трясину и обнаружил, что она не поддается. Он словно резал землю, вот только это был воздух.
— Держаться вместе, — передал он по каналу связи, — наступаем, как один.
В этот раз ответило меньше подтверждений. Тактический дисплей был неисправен, а биосканирующие маркеры отмечали позиции боевых братьев с перебоями. Насколько капитан мог сказать строй сохранялся, но он не знал, как долго это будет продолжаться. Сантар чувствовал, что ситуация скорее ухудшится, чем наоборот. Песок забил дыхательную решетку шлема, царапая язык. У него был вкус пепла и смерти. Медный запах покалывал ноздри.
— Вместе как один, — повторил он.
Его акустический сенсориум зарегистрировал далекий визг, заглушивший сильные помехи радиосвязи. Он звучал не как ветер, или, по крайней мере, не просто как ветер. На тактическом дисплее появлялся и исчезал поток непонятных сведений.
— Оружие к бою, — приказал он, выискивая врага. Черный песок ухудшал обзор, делая невозможным захват целей. Вопящий припев заглушал ответы сержантов и капитанов. Когда помехи связи снижались, время от времени появлялись символы подтверждения.
Сантар едва мог различить силуэт примарха всего в нескольких метрах перед собой.
— Лорд Манус, — позвал он, прежде чем Феррус затерялся в шторме.
Сначала ответа не было, но затем до него дошел слабый отклик.
— Вперед! Мы прорвемся или умрем.
Сантар хотел сплотиться; создать оборонительный кордон и ждать окончания бури, но она не была обычным природным явлением. Первый капитан был уверен, что задержка вызовет смертельные последствия. Он двинулся вперед.
На его ретинальном дисплее что-то мигнуло. Это была тепловая сигнатура, слабая, но довольно отчетливая, чтобы локализовать ее.
Он повернул голову, доспех 'Катафракт' был непривычно громоздким, и увидел… лицо.
Оно было нечеловеческим, кожа плотно обтягивала слишком длинный череп. Подбородок и скулы были угловатыми и заостренными, а глаза почти пустыми.
— Во имя Императора… — прошептал он, осознав, что смертельные лица подобно косяку плотоядных рыб наводнили их ряды, бесплотные и зловеще светящиеся посреди шторма.
— Враг! — заревел Сантар. Он надеялся, что связь передаст его предупреждение.
Морлоки открыли огонь из болтеров, и загремело стаккато резких выстрелов. Дульные вспышки были похожи на тусклый свет сигнальных ракет, приглушенный ураганным ветром.
Абсолютно чужое лицо отступило в темноту перед Сантаром. Оно влекло его за собой, шаг за шагом.
— Атакуем!
Он нанес удар, энергия слетала с его клинков зазубренными лазурными всполохами, но разрезала только воздух.
— Обнаружено движение, — услышал Сантар по радиосвязи, но не смог установить говорившего, так как масса голосов отвлекала его внимание.
— Контакт, — прокричало эхо другого, также безымянного для Первого капитана, хотя он десятилетия знал и сражался рядом с этими воинами.
