любовного треугольника. Судя по реакции остальных, весь офис был в курсе перипетий супружеской жизни Тилей, только Соне до офисных интриг не было никакого дела. Впрочем, Соне вообще ни до кого не было дела, пока в ее жизни был Алексей. Соня тяжело вздохнула. Такая уж у нее натура — отдавать своему мужчине всю себя без остатка. На других ее уже не хватало.
Меж тем, из директорского кабинета продолжали доносится гневные голоса, но собравшиеся уже потеряли интерес к этому действу. Взгляды всех были обращены в другую часть коридора. Сцена с явлением Федора Волкова обществу набирала обороты.
Наталья суетилась вокруг Федора, заправляла ему рубашку в брюки, пыталась ладошкой привести в порядок мокрые от пота волосы. Галина Петровна бегала вокруг них и… мешала? Соня удивленно вскинула брови. Галина Петровна не жалует Наталью? Натянутых отношений между ними Соня раньше тоже не замечала.
— Это Наталья назло отцу делает, — задумчиво сказала Тамара.
— Что делает? — спросила Соня. Офисные интриги ее заинтересовали не на шутку.
Тамара манерно взмахнула руками, изображая Наталью, и пояснила:
— Флиртует с Федором. Олега это бесит. Вот увидишь, она Федора за стол потащит и станет с ним флиртовать на глазах у отца. Боюсь, Олег совсем разболеется…
— Маму Галю их дружба тоже бесит, — встряла в разговор Нина. — Сколько раз видела, как мама Галя валерьянку пьет после встреч Федора с Натальей.
— Почему? — продолжила расспросы Соня. — Наталья только кажется непутевой, на самом деле она другая, нормальная умная девушка. Почему мама Галя не любит Наталью?
Тамара пожала плечами и отвернулась.
Ольга Петровна коснулась Тамариного плеча, привлекая ее внимание.
— Том, а почему шефа так злят отношения Натальи с Волковым? Он даже в лице меняется! А когда Наталья флиртует с другими — ему хоть бы что.
Тамара промолчала, не то не расслышала вопрос Ольги, не то не захотела на него отвечать. Вместо нее высказался Вячеслав Тиль:
— Сама подумай, хотела бы ты видеть дочь рядом с таким тюфяком? Я бы не хотел! И тоже менялся бы в лице.
— У нас нет дочери, к сожалению, — отрезала Ольга Петровна и добавила, чуть помедлив: — Или, к счастью.
— К счастью, — глядя в упор на жену, уточнил Тиль.
Ольга Петровна отвела взгляд, ее рука непроизвольно потянулась к медальону. Пальцы вновь начали нервно крутить на цепочке увесистое пурпурно-золотое сердце.
Дверь директорского кабинета открылась, и Кононов с Николаевым вышли. По лицу Николаева струился пот, щеки раскраснелись. Кононов выглядел не лучше, на лице застыло отражение мучившей его боли. Одной рукой Олег Игоревич держался за живот.
— А вы чего здесь стоите? Почему еще не за столом? — спросил Кононов и с усилием улыбнулся.
Тамара протянула ему пузырек с лекарством:
— Олежек, как твоя язва? Тебе плохо? На тебе лица нет…
Кононов Тамару не заметил. Его взгляд был устремлен на середину коридора, где Наталья что-то шептала на ухо Федору Волкову.
— Наташа! — позвал дочь Олег Игоревич.
Наталья подошла, таща за собой упирающегося Федора. Позади семенила Галина Петровна. Олег Игоревич сморщился ни то от боли, ни то от этого зрелища.
— Да, папуль, что хотел?
— Наташа, зайди, нужно поговорить.
— Можно тут поговорить, пусть все слышат, — улыбнулась Наталья. — Разрешите представить вам моего жениха!
Галина Петровна сжала руки на груди так, что широкая блузка поднялась с одного края, оголив часть живота.
Все недоуменно переглянулись.
— Жениха?!
— Да, папа. Мы с Федором давно встречаемся, а теперь решили пожениться.
— Цирк! — Тиль расхохотался и, махнув рукой, скрылся в бухгалтерии.
Ольга Петровна посмотрела вслед мужу с такой тоской, что у Сони сжалось сердце. Накануне она сама оказалась в подобной ситуации и представляла, какая ужасная боль в эти минуты пожирает сердце хладнокровной Мадам. «Боже мой! — подумала Соня. — Бедная Ольга…». Ольга Петровна отвернулась, но Соня успела заметить слезы в ее глазах. Соня коснулась руки Ольги, хотела поддержать, но та оттолкнула ее и уверенным шагом направилась к выходу в торговый зал.
Тамара взяла Олега Игоревича за руку и повернулась к Наталье:
— Наташа, как тебе не стыдно! Отец плохо себя чувствует, оставь свои шутки на потом!
— Томочка, это не шутка. Федор, скажи!
Федор пробормотал нечто невразумительное. Галина Петровна громко охнула и начала оседать на пол. Соня поспешила ей на помощь:
— Галина Петровна, вам нужно присесть. Давайте, я отведу вас в кабинет?
— Нет, нет! Я никуда отсюда не уйду! — неожиданно громким сильным голосом ответила Галина Петровна и, опершись на Сонину руку, встала.
— Федя, нам нужно поговорить. Не здесь! — заявила Галина Петровна и цепко схватила сына за руку. Тот замялся, глядя на Наталью, будто ожидал от нее поддержки, но Галина Петровна с силой дернула его руку на себя и направилась к выходу из коридора. Федору ничего не оставалось, как последовать за ней.
Наталья с широкой улыбкой театрально махала им вслед.
— Не задерживайся долго, любимый! — игривым тоном, нараспев, проговорила она.
Олег Игоревич окончательно вышел из себя и с силой ударил дочь по вытянутой руке.
— Ты даже не представляешь, что творишь! — сказал он дочери и пошел вслед за Галиной Петровной.
— Олег, ты куда? — заволновалась Тамара.
— Руки мыть!
— Олежек, ты забыл лекарство, надо его принять обязательно! — Тамара побежала за Кононовым.
В ожидании ушедших остатки избранного общества скучали у накрытого стола. Торопов складывал из салфетки оригами, Наталья и Вячеслав Тиль шептались, а Николаев и Нина обсуждали наводнение в Европе. Соня с Костиком устроились поодаль — у подоконника.
Соня ощущала себя уставшей. Мало ей собственных проблем, так еще не давали покоя проблемы других. Из головы не шел подслушанный в туалете разговор Натальи с Вячеславом Тилем, когда они упомянули убийство. Соня хотела бы думать, что ослышалась, но к чему себя обманывать? Она все расслышала правильно, вот только что под этим подразумевалось? Между отцом и дочерью теплых отношений не было, а потому слово «убийство» могло быть сказано в самом прямом смысле.
Потом Ольга Тиль. Соня была уверена — Ольга Петровна, их несгибаемая Мадам, сейчас сидит где- нибудь в пустом кабинете и плачет. В груди даже самой отъявленной стервы бьется живое сердце. Соня видела, что сердце Ольги бьется на разрыв, и сочувствовала ей.
Еще эти скандалы… За вечер Кононов разругался с Тилем и с Николаевым…
— Солнышко, о чем думаешь? — не выдержав долгого молчания, спросил Костик и улыбнулся. — О моем предложении и о кольце с бриллиантом?
— Костя, я поеду домой, — проговорила Соня. — Настроения совсем уже нет. Все переругались. Знаешь, у меня такое предчувствие, что этот вечер плохо закончится…
— Хочешь бросить меня? Солнышко, я без тебя не смогу…
