Видимо, немцы и сопровождающие их церковники надеялись, что смогут разгромить венедов и заполучить все, что они награбили у данов. Вот только наши вожди драться с ними не стали. Они отступили, и благородные германские аристократы оказались в тупике. Армию собрали, потратили время, ресурсы и немалые средства. Затем пришли в Данию, а воевать не с кем. Значит, добычи нет. И что делать дальше? Возвращаться назад? Так не бывает, ибо если благородный пфальцграф и стоящий рядом с ним граф выступили в поход, то добыча должна быть.
Короче говоря, данов стали грабить. Опять. Только теперь не язычники, а свои собратья по вере, но чужаки по крови. После чего Эрик Третий, как мне было известно от Никлота, решил отдать корону своему дальнему родственнику Фридриху Саксонскому. Может быть, он надеялся, что пфальцграф прекратит бесчинства своих воинов и отнесется к Ютландии как к своей земле? Возможно. Но тут, словно чертик из табакерки, появился Кнуд Магнуссон, которого поддержал Свен Эстридсен. Два давних недруга и конкуренты в борьбе за корону собрали небольшую армию и вместе с недобитыми цистерианцами, которые выступили в роли третейских судей, направились навстречу своим южным соседям.
Как будут развиваться события далее, время покажет, а пока германцы оккупировали практически всю Южную Ютландию, центр поддерживает Кнуда, а север Свена. Ярлы постараются сдвинуть немцев и столкнуть их обратно за вал Данневирке. Однако если у них это и получится, то далеко не сразу. Десять тысяч германских воинов хотят кушать и имеют огромное желание пощупать местных баб, а так же получить в кошелек хотя бы несколько монет. Так что пока они не получат откуп или им не дадут по голове, немцы на родину не вернутся.
Пообщались мы с Пиктайтом хорошо, пару часов проговорили, не меньше. К тому моменту как раз были накрыты столы. Над полем разносился запах жареного мяса, и были вскрыты первые бочонки с хмельными напитками. Завтра с утра пруссы собирались продолжить свой путь на родину, где их ждали близкие люди, жены, дети и родители. Они везли огромную добычу и среди всего прочего вели в свои порты около двадцати трофейных кораблей. Было дело, я начал намекать Пиктайту что он мог бы продать мне один драккар. Но военный вождь уперся, мол, сейчас суда ему самому нужны, и я решил еще раз затронуть эту тему за столом, вдруг, прусс подопьет и размякнет. Однако лишь только мы налили по первой чарочке, как нас прервали.
К столу подошел сотник Поято Ратмирович, про которого Пиктайт говорил, что он еще не навоевался и хочет остаться на Руяне. Сразу этому факту я значения не придал, а Поято послушал рассказы моих варягов и дружинников, что-то себе в голове сложил и сходу объявил:
— Вадим Сокол, я и моя сотня хотим встать под твою руку.
Это было очень неожиданно, и я поперхнулся. Но быстро собрался и спросил Поято:
— А с чего ты решил, славный воин, что я хочу увеличить дружину?
— Твои люди сказали.
— А почему у тебя появилось желание служить именно мне, а не Мстиславу Виславиту или Никлоту?
— Они вожди славные, спору нет, — Поято усмехнулся, взял паузу и добавил: — Но сейчас они хотят жить тихо и мирно, а мне и моим парням нужна схватка. Ну, а с тобой, воин Яровита (это он выделил особо, словно для него мое обозначение в религиозном культе что-то значило) скучать не придется. Твое призвание война и мое тоже. Я хочу быть рядом с тем, кто меня понимает, и не желаю сидеть на месте.
При этом Ратмирович с легкой насмешкой посмотрел на Пиктайта, а тот схватился за меч и прорычал:
— Ты забываешься, Поято! Следи за своими словами!
Рядом с военным вождем встали его телохранители. Однако Ратмирович весело и беззаботно рассмеялся, и я подумал, что он отморозок, каких поискать. Это факт, а мне такие люди нужны, ибо в чем- чем, а в том, что рядом со мной скучать не придется, Поято прав.
— Спокойно! — я тоже поднялся и взмахнул над головой правой рукой. — Я готов принять тебя и твоих воинов на службу, сотник. Но об этом мы поговорим завтра.
— Нет. Сегодня.
— Хорошо. Давай, — согласился я. — Ты знаком с законами моей дружины?
— Да. Твои приказы выполняются беспрекословно.
— Ты знаешь, сколько получают воины?
— Да.
— И тебя это устраивает?
— Полностью.
— В таком случае ты можешь принести мне роту (клятву).
— Нет.
Я удивился:
— Что-то я тебя не пойму, сотник, то ты хочешь быть моим дружинником, то нет. В чем дело?
— Сначала схватка до первой крови или падения на землю одного из поединщиков. Так у нас заведено. Я не могу служить тому, кто слабее меня.
Можно было бы послать сотника куда подальше. Но, поймав его взгляд, я понял, что если этот человек встанет рядом со мной плечом к плечу, то более верного человека найти будет трудно. Ну, а поскольку любой лидер, даже самой маленькой или наоборот большой структуры всю свою жизнь ищет таких людей, то я решил, что ради сотни воинов и лихого Поято можно выйти в круг.
Все было решено. Воины повалили на берег моря и здесь мы показали, что умеем. Зрители в восторге, Поято и его 'Бешеная сотня' довольны, ибо их новый военный вождь реальный мужчина, да и я собой вполне удовлетворен. Такие вот дела…
— Жду твоего приказа, вождь! — прерывая мои размышления и по-прежнему красуясь перед всем войском, Поято прижал сомкнутую в кулак ладонь к груди, и слегка поклонился.
Я огляделся. Воины из 'Бешеной сотни', которых отличает красная полоса на левом плече, смотрят на своего командира с обожанием. А рядом стоят другие пруссы, старые, зрелые и совсем юнцы, и по их горящим взглядам я понимаю, что есть такие, кто не торопится в родную Помезанию, Погезанию, Самбию, Натангию или Вармию. Они воины, а значит, дома им скучно. Это хорошо. Для меня. А вот для вождя Пиктайта, может быть, не очень. И посмотрев на Ратмировича, я сказал:
— Сегодня отдыхаем, а завтра выведешь сотню в поле, и покажете, что умеете. — Сказав это, я полушепотом добавил: — Пока праздник, походи среди земляков и узнай, кто еще готов остаться у меня в дружине. Если будут такие, утром приведи их ко мне.
— Понял, — Поято моргнул, обернулся к толпе и указал в сторону столов: — Гуляем!!!
Зрители рванули к бочонкам и жареному мясу, а я подошел к Пиктайту, который тяжко вздохнул, и сказал:
— Что, Вадим Сокол, опять разговор про драккар на продажу поведешь?
— Конечно. У тебя сотня ушла, так продай мне корабль этого отряда.
— А если к утру еще две-три сотни уйдет, попросишь три корабля?
Старый воин смекнул, что происходит, все же опытный человек. Поэтому я не юлил:
— Попрошу вождь, обязательно. Все равно корабли без команды по морю не поплывут, а груз на другие суда перекидать недолго.
Пиктайт снова вздохнул, неодобрительно покосился на сына Люторга, который смотрел вслед Поято, словно он герой из древних легенд, и согласно кивнул:
— Ладно, Сокол, пойдем и поговорим. Однако учти, драккар отдам только один и возьму за него серебром.
— Ну, да, — по моим губам пробежала улыбка, — кто бы сомневался.
Глава 18
