ее.
“Меня не следует задерживать. Я ищу другого”.
День за днем, шаг за шагом она опускалась со своих гор. Погода и климат становились теплее и суше. Но другая цепь гор поднялась перед ней, и она вынуждена была совершить восхождение.
Она была нагой, одинокой, с поврежденной лодыжкой. Но ее согревала красота этого мира и трудолюбие людей.
Люди были настроены против нее, они пытались задержать ее, но она знала, что они честны, работоспособны и всегда поступали так, что в конце концов оказывалось правильным.
Омикрон был впереди в четырехстах милях на юго-запад. Она всегда знала, где он, но больше ничего о нем.
“Выглядит ли он так же, как и я? Внешность очень важна в этом мире, где она содержит информацию”. Она хромала вперед.
На вершине горной цепи она почувствовала Омикрона, чувство было таким же, как всегда, но к нему что-то примешивалось.
Это было новое поразительное ощущение, почти пугающее. Сначала она ощущала его как боль, затем – как дезориентирующее чувство, совершенно отличное от всего того, что она испытывала на Земле. Как будто ее визуальное поле раскололось надвое, мир был экспонирован дважды. Как будто говорили два голоса, два различных голоса, произносящих одни и те же слова. Новый голос был в восьмистах милях на юго-восток. Пару секунд ее существование было сфокусировано на двух перпендикулярных осях, а она не знала, куда повернуть.
Затем вселенная встала на место. Омикрон был перед ней. Она пошла, щадя поврежденную ногу.
Омикрон мог двигаться быстрее, чем она. Шли недели, и она была вынуждена менять направление своего путешествия много раз. Омикрон был на юго-западе, затем на юге, позднее – на юго-востоке. В один ужасный день он был на севере от нее, и она должна была пересмотреть свой путь. Она не приходила в отчаяние. Этого свойства не было в ее устройстве. Она, однако, понимала, что перед ней стоит трудная задача. Беспокоили результаты, раз в три или четыре дня возвращался новый голос, деливший мир надвое.
Север и юг, восток и запад были искусственными направлениями. Она понимала их, но о своем местоположении судила не по ним. Было единственное направление: она шла за Омикроном. Когда же говорил новый голос, моментально образовывалось два направления. Это беспокоило как появление нового измерения в пространстве. Ее разум был неспособен к адаптации. Интервалы между этими появлениями были длительными, а эффект кратким. Дельта пыталась глубоко разобраться в этом. Посторонний голос шел из фиксированного места. Когда она шла на восток, он шел в направлении более к югу от нее. Когда она шла на запад, он отклонялся к юго-востоку. Но двигалась она, но не он.
Омикрон же двигался с потрясающей свободой. Раскалывающий мир голос оставался на месте.
Дельта приняла решение: эффект должен что-то значить для нее, иначе он бы не существовал.
“Я ищу другого. Но я изучила язык в изоляции у старой женщины, я изучила поведение в этом мире от человека с ору shy;жием. Это должно научить меня чему-то новому”.
Она продолжала идти по горным це shy;пям. Ее дневное продвижение могло быть измерено менее чем двадцатью милями. Ее мог перегнать любой тренированный альпинист. У нее не было потребности в еде и сне. И то, и другое было неестественным для нее. Но она училась. Кролики спят. Рысь кушает.
Мужчины охотятся.
Омикрон был далеко на востоке, какое-то странное дело позвало его туда. Источник нового голоса был впереди.
За ней шла пара мужчин в тяжелой одежде против холода. У каждого за плечами болталось ружье. Один щурился в бинокль, медленно обшаривая сектор горы перед ним. Небольшой отблеск света привлек его внимание. Может, это вода, отблескивала солнце?
– Данкен? – он отнял бинокль от глаз, снял ремешок с плеч и протянул инструмент другу.
Данкен Кантрел поднял бинокль к глазам и сощурился:
– Я вижу.
– Проклятый робот. Сделанный, как шлюха в Лас-Вегасе.
– Мой друг Энди не мог ничего узнать о ней. Кто-то предложил ему показать следы ног, но он ничего не мог сказать об этом определенного. Он полагал, что они были поддельными.
– Энди всегда испытывает подозрения.
Двое постояли еще, пуская клубы дыма. Было безветренно, и облака, затемнявшие небо, были высокими и серыми. Горы вонзались в них пурпурным цветом.
Эти двое шагали и сокращали расстояние между ними и Дельтой, подходя к ней сзади. Их ружья отягощали не столько их плечи, сколько их разум.
День проходил. Дельта обнаружила, что она царапает каменистую осыпь скалы. Там, где скала уходила в землю, росла щетка мха. Дельте приходилось соразмерять каждое тяговое усилие с болью, которой оно ей стоило. На фоне бледных скал и темного кустарника ее фигурка то ясно высвечивалась, то пропадала. Она медленно поднималась вверх. Двое мужчин продвигались быстрее, будучи знатоками дела.
– Четыре часа, – сказал Данкен, глядя на часы. Он опустил закатанные рукава куртки и заправил манжеты в перчатки.
– Да. Скоро стемнеет. И мы довольно близко.
– Близко для последнего броска?
– Да, близко к этому.
Они не смотрели друг на друга. Их страхи были спрятаны глубоко, возможно, от них самих. Сказать было нечего. Этот предмет убил одиннадцать человек в Рамсхорне. Это не человек. Они имели право убить его.
Сначала Данкен, потом они оба перешли на бег трусцой. На бегу они сняли ружья и держали их в руках. Через кусты и скалы они двигались к атаке. Дельта услышала их, повернулась и увидела их.
– Стой на месте, – закричал Ханк.
Дельта замерла. Раньше по телевидению она видела, на что способны ружья. Она не понимала, что происходит, но у нее хватило разума остановиться перед людьми и поднять руки.
Задыхаясь от бега, люди подбежали к ней, но остановились на расстоянии в двадцать футов. Данкен повернул шапку козырьком назад, обнажив черные волосы.
Ханк с лицом, раскрасневшимся от холода, заряжал магазин своего оружия.
Некоторое время все молчали.
– Кто вы? – спросил Данкен. Его голос был мягче, чем он хотел того.
– Я – Дельта.
Данкен выругался. Ханк держал ружье на изготовке.
– Вы – женщина? – Данкен потряс головой. – Говорящий робот? Детские игрушки из кино?
– Данкен, – сказал Ханк. – Посмотри на ее колени и локти. Внутрь не влезешь.
Он говорил с большим усилием. Данкен почувствовал, что волосы шевелятся у него на затылке, а руки дрожат. Он снова выругался.
– Данкен, – Ханк был близок к панике.
– В порядке… Ничего не предпринимай. – Он посмотрел на робота. Высокий, с красивыми формами, привлекательный, как изысканный манекен в универмаге. Но у него не было лица, глаз, только рот и металлические губы. – Вы – Дельта?
– Я – Дельта.
– Что вы еще скажете?
– Я вам не враг.
