-Кофе, - прервала его размышления Анна. - Вы выглядите бледным.
-Все в порядке, - еще раз повторил Виктор и благодарно улыбнулся, принимая от нее чашку с напитком.
Конечно, скрыть то, что на самом деле он чувствует себя плохо, было сложно, но Виктор решил, что сейчас у него просто нет времени на то, чтобы уделять своему физическому состоянию много внимания. К тому же, чем хуже ему станет, тем быстрее он достигнет нужной ему границы, которую раньше могла бы преступить только Пенелопа. Да, ему с трудом удавалось дышать, и он чувствовал приближение лихорадки. Конечно, все это имело место быть, ведь покусившись на обязанности Жриц, Виктор ступил на чужую территорию, и теперь постепенно он сильнее ощущал свое наказание. Болезнь лишь росла за счет таких ошибок, крепла и понемногу убивала его.
Но сейчас Виктору было не до нее. Если он будет медлить, он ничего не успеет сделать.
-Он в другом мире. Как бы странно это ни звучало, - наконец сказал он и посмотрел на Анну. - Его просто нужно найти там и вытащить, - Виктор сделал несколько глотков кофе и облизнул губы. На мгновение ему показалось, что Анна смотрит на него с беспокойством и тревогой.
Но через секунду она снова стала прежней, по привычке достала вязание и стала считать петли, готовая в любой момент слушать Гадателя.
-Тебе нужно прекратить так беспокоиться за мое здоровье, Анна, - Виктор вздохнул. - Я просто снимаю у тебя комнату.
-Да. Я знаю, - отозвалась Анна, - Может быть, это просто рабочие привычки.
-Кстати, - Виктор тут же зацепился за эту тему, словно она была ему действительно важна и интересна, - Почему Вы перестали быть медсестрой?
-Влюбилась. Он уговорил меня оставить работу и переехать из Стокгольма сюда. Сказал, что я гораздо больше заработаю выпечкой. И это правда.
-И он бросил тебя беременной?
-Да. Он меня бросил, - Анна мельком посмотрела на Виктора и вернулась к вязанию.
То спокойствие, с которым Анна воспринимала это, удивляло Виктора. Она как будто была уверена в том, что справится и одна, или что однажды появится кто-то, кто сможет ей помочь. Даже за столь малый срок пребывания в доме Анны, Гадатель ни разу не замечал, чтобы она волновалась. Похоже, она смиренно приняла свою судьбу и каждый раз, когда кто-то спрашивал ее об отце ее детей, она равнодушно пожимала плечами и говорила: 'Так получилось'. В ее жизни не было ничего непредвиденного. Все шло по плану, и в том, что она останется одна с двумя детьми на руках, не было ничего страшного.
Она была кардинальной противоположностью Гадателя. Виктор, с его нежеланием видеть свое будущее, стремлением к неизведанному и попытками разбавить последние годы жизни яркими эмоциями, просто не мог понять ее, с ее любовью к уверенности в завтрашнем дне и способностью спланировать свою жизнь на пять лет вперед.
Она знала, что сможет справиться с любой проблемой с улыбкой, и даже оставив себе время на вязание и книги.
Виктор, молча, встал, собираясь подняться к себе, и тут же замер, услышав стук в дверь. Анна отложила вязание и поднялась.
-Я сама.
Виктор пожал плечами и все же продолжил свой путь к лестнице, но замер, услышав знакомый голос. На крыльце стоял Иероним.
-Могу я поговорить с Виктором? - спросил он и добавил. - Пожалуйста.
Анна, похоже, сомневалась. Она оперлась плечом о дверной косяк и нетерпеливо стучала носком по полу, раздумывая.
-Анна, - позвал Гадатель, - Если мы будем мешать, мы можем уйти куда-нибудь.
-Не думаю, что это хорошая идея. Лучше оставайтесь здесь, - Анна вздохнула и пропустила Иеронима в дом. - Только грязь в дом не тащите, - привычно пробормотала она, открыла шкаф и достала для Иеронима пару тапочек.
Виктор не мог не заметить, что Анна и Иероним друг другу не нравились. Это чувствовалось в каждом взгляде, которым они друг друга одаривали. Даже споры Иеронима с Грейс не казались Виктору такими жуткими, какой была обстановка между этими двумя, и Виктор чувствовал это всеми фибрами своей души, будто сейчас его эмпатия была направлена только на Анну и Иеронима, впитывала только их недоверие и злость.
-Я не знаю что-то такого из вашего прошлого, что дает вам повод каждый раз огревать меня волной негатива? Вы уже знакомы, а я это упустил из вида? - Виктор помахал рукой в воздухе, будто это могло помочь ему избавиться от ужасного, горького привкуса на основании языка, появляющегося от чужой неприязни. Гадатель как мог, пытался сосредоточиться на своих собственных чувствах, но послевкусие все еще оставалось. - Проще нужно быть, добрее и снисходительнее. Это я здесь вредный ворчун, - он махнул рукой. - Пожмите друг другу руки, и мы пойдем наверх, Белоснежка.
Он поднялся на пару ступенек и остановился, опершись о перила и выжидающе смотря на них сверху вниз.
Иероним поджал губы, нервно дернулся, но все же протянул Анне руку и даже попытался улыбнуться.
-Иероним Хорн, приятно познакомиться.
Анна смерила его тяжелым взглядом, - Виктор ощутил его почти самостоятельно, - но все же пожала его руку и тихо представилась:
-Анна. Будем считать, что взаимно.
-Вот и прекрасно, да воцарится в этом мире любовь и терпение, - Виктор одобрительно кивнул и махнул Иерониму рукой. - Белоснежка, за мной.
Альбинос кивнул и последовал за Гадателем. Виктор пропустил его в комнату и кивнул на один из стульев, а сам закрыл дверь и подпер ее спиной, опасаясь, что Анна, как всегда, войдет без стука и помешает их разговору.
-И что же тебя так задержало?
-Поиск, - коротко ответил Иероним. Виктор фыркнул.
-Я догадался, что ты не в Диснейленд развлекаться ездил. Я имел в виду - неужели возникли какие-то трудности?
-Скорее наоборот, - Иероним покачал головой. - После того, как я вернулся к себе, я набросал легенду, которую буду рассказывать при... опросе. Она заключалась в том, что Джек - мой лучший друг и где-то полгода назад он пропал. От полиции не было никакого толку, поэтому я приехал сам. Зная, что ты дружил с ним с детства, я подумал, что вы похожи не только внешне. Впрочем, даже той короткой встречи в клубе мне хватило, чтобы приблизительно понять, в чем вы похожи и чем отличаетесь. Так что я решил: повторяя некоторые твои движения, я смогу создать ощущение, что мы с Джеком вместе выросли, - Каратель пожал плечами. Он скрестил руки на груди и продолжил. - Я так же решил, что на вопросы вроде 'как получилось, что он уехал из Англии и пропал?', я буду отвечать, что он страдал депрессией и очень хотел вырваться из знакомой обстановки.
-Умно, - Виктор был приятно удивлен тем, как легко Иероним создал себе и Джеку новый образ.
-Меня учили этому с самого детства, - равнодушно отозвался бывший Чистильщик. - Утром я поехал в отель. Изображать усталость мне даже не пришлось пытаться - здесь слишком яркое солнце, а я слишком плохо сплю последний год, так что когда девушка за стойкой регистрации увидела меня, у нее было такое выражение лица, будто она впервые узрела человека в период депрессии.
-Если ты не в курсе, то людей пугают даже здоровые и выспавшиеся альбиносы, что уж говорить о тебе в твоем нынешнем состоянии... - отозвался Виктор. Он помнил, как Иероним выглядел два года назад, когда не спал по несколько суток, и порой удивлялся, как он это выдержал. Чистильщик тогда был бледной тенью самого себя и одним своим видом внушал отчаяние. Сейчас он выглядел иначе. Да, на его лице были видны следы бессонницы, а бесцветные глаза уродовала сетка лопнувших сосудов, но Виктор действительно скорее винил в этом солнце и местный климат. А вот любой другой человек, возможно, принял бы его бледность и взгляд за переутомление.
-Я показал ей фотографию Джека, сказал, что его зовут Джозеф О'Брайан. Девушка очень долго
