догадается, но это ощущение приходило лишь на грани между сном и явью, того тревожного полусна, что мучил любого больного.
Виктору с трудом удалось заставить себя встать снова. Он плотнее закутался в кардиган и достал колоду карт.
-Что происходит? - он, впервые за последние несколько лет, говорил с картами не вполголоса, не шепотом, не поднося их к губам, а вслух. Он даже не потрудился сформулировать вопрос точнее, лучше, правильнее и понятнее, хотя по легкому покалыванию на кончиках пальцев, когда он тасовал карты, по ощущениям песка на коже, Гадатель догадался, что карты поняли, о чем он спрашивает.
Но ответы их были уклончивы. Они то показывали ему танцующую рыжую девочку с двумя дисками, что значило лишь двойную жизнь и напомнило Виктору о Грейс, то Смерть - бледного юношу в цилиндре с розами, красиво говорящего о перерождении.
Виктор вслушивался в их голоса, и окружающие эти фигуры шорохи, стараясь различить слова и пытаясь понять их значение.
-Вранье, все вранье, - шептала ему девочка с дисками в самое ухо. Виктор почти чувствовал, как ее рыжие кудряшки щекочут ему щеку, но не оборачивался.
-Все напрасно, уходи, пока тебя не отбросило назад, - бормотал в другое ухо юноша-смерть, обжигая шею Виктора своим дыханием.
Гадатель опять перетасовывал карты, в поисках других ответов и подсказок, но все напрасно - только эти двое откликались на его зов. И голоса их можно было заглушить, лишь снова попытавшись забыться в коротком сне, прижав завернутую в ткань колоду к сердцу.
Время шло слишком медленно - Виктору казалось, что каждая секунда почти бесконечна, и он прождет Иеронима вечность.
Но забытье, пусть и не принесло ему желаемой легкости, зато перенесло его на несколько часов вперед, подобно машине времени. Когда Виктор в следующий раз очнулся от бесполезных попыток понять, что же именно мешает ему и смущает его разум, Иероним уже вернулся.
Альбинос в нерешительности замер на пороге комнаты, обеспокоенно глядя на Гадателя. Виктор испытал неясное ощущение отвращения, хотя с трудом осознавал, что именно его так раздражает: это сочувствие, или он сам со своей болезнью и нарастающей беспомощностью.
-Я не знаю, что со мной происходит, - отвечая на немой вопрос Иеронима, пробормотал Гадатель и сел, все еще сжимая в руках колоду. Потом поднялся и прошел к столу, краем глаза взглянув на свое отражение. Бледный и осунувшийся, он действительно все больше напоминал умирающего, а не того Мага, который приехал в этот город пару недель назад.
-Было бы лучше, если бы ты уехал отсюда и оставил эти поиски мне. Что-то не так с этим городом, и я это чувствую, - Иероним нахмурился. Он так и не сдвинулся с места, - Здесь нет ни одной гадалки, знахарки или им подобных. Даже старикашка из аптеки не владеет хотя бы крохотными крупицами магии...
-Что-то не так, да, - Виктор потер переносицу. Теперь и Иероним заговорил как карты. Он и сам чувствовал, что уехав из этого города, понемногу оправится и успокоится, но он не мог отступить. Он не мог бросить отца одного и, тем более, отказываться от намеченного плана.
Гадатель снова обратил внимание на Иеронима и кивнул ему на стул напротив.
-Чего хотел Густавссон?
-Сказал, что после того, как мы привели его к нужному отелю, они сделали его отправной точкой расследования. Ну, знаешь, полиции проще получить доступ в номер, узнать, были ли забытые вещи, странности в поведении и прочее... - Иероним сел на край стула, и Виктор тут же отметил, каким несгибаемым сейчас казался ему этот альбинос. Как будто сейчас, рядом со слабеющим Гадателем, он старался казаться выносливее, чем раньше. Правда, зачем это Иерониму, Виктор все равно не понимал.
-Если кратко, то, в конце концов, они нашли водителя автобуса, который видел его. И даже узнали, куда ехал этот автобус и где Джек и Тристана сошли, хотя самого Джека пока не могут найти в этой деревушке. Будто он скрылся где-то еще.
-Они и не найдут его, если он сам не захочет, - Виктор подпер подбородок рукой, - Он даже эту подсказку наверняка позволил им найти, или на нее должны были наткнуться мы, и таким образом он пытается заманить нас к себе... Это ловушка, я думаю, - он пожал плечами, - Лучше повременить с поездками туда, - Гадатель не хотел встречаться с Джеком на его территории. Да и подсказка, он был уверен, была оставлена специально для того, чтобы Виктор пришел к Джеку с просьбой. Но Гадателю было необходимо, чтобы события сложились совсем по-другому.
-Тебе виднее, - Иероним пожал плечами, - С другой стороны, ты плохо выглядишь, так что лучше и правда повременить. Анна считает, что тебе лучше...
-Белоснежка, - Виктор раздраженно сощурился. Ему нравилась Анна - она была красивой, доброй и вкусно готовила. Ему не нравилась ее профессиональная деформация, гиперопека, которую она проявляла по отношению к Гадателю, и то, как настойчиво она пыталась влиять на его жизнь, - Мне искренне наплевать, что считает Анна. Я не буду сидеть дома. Мне не станет легче, а от того, что я теряю время впустую, будет еще и крайне плохо морально. Так что не смей ни слова произносить о том, что мне нужно отлежаться пару недель или уехать из города. Я ясно выразился?
Иероним молчал. Он, словно завороженный, не сводил с Виктора взгляд, подслеповато щурясь. Приглушенный свет лампы отражался где-то в самой глубине его глаз, создавая нелепый эффект красноты, и, быть может, благодаря именно этому, Виктор не сразу заметил восхищение с легкой примесью беспокойства.
-Я в порядке, - тихо шепнул он, - Я смогу с этим справиться, прекрати смотреть на меня так, будто я сейчас упаду и умру в мучениях.
-Иногда мне действительно так кажется, - парировал Иероним.
Виктор фыркнул.
-Будем считать, что я здесь для того, чтобы доказывать, что и ты тоже иногда бываешь не прав.
Иероним даже не нахмурился, только слабо улыбнулся и кивнул.
-Ты завтра все равно собираешься в планетарий?
-Конечно, - Виктор отвернулся. Он сжал в руках карты, стараясь впитать как можно больше их энергии, почувствовать их прикосновения и услышать их голоса. Это по-своему отрезвляло его, будто снимая один из слоев странной белой пелены.
-Тогда отдохни хорошенько, - Иероним поднялся и быстро направился к двери, - Иначе мое 'кажется' сбудется слишком скоро.
Он снова замер на пороге, совсем как какое-то время назад, ожидая, что Виктор попрощается.
Но Гадатель, то ли все больше становясь похожим на своего отца, то ли слишком увлеченный вслушиванием в шорохи мира Юноны, уже совсем забыл о нем. Лишь когда дверь захлопнулась, молодой Маг вздрогнул и краем глаза взглянул на нее, чтобы тут же отвернуться, а после и вовсе вернуться в кровать, предварительно сунув колоду под подушку.
Глава 23. Первый урок.
Виктор поймал на кончик пальца несколько снежинок и уставился на них, погрузившись в задумчивость. Со стороны, конечно, он мог выглядеть разве что как человек, задумавшийся о хрупкости мироздания, но Гадатель не мог перестать размышлять о гораздо более прозаичных вещах.
Сейчас ему хотелось выпить кофе покрепче, желательно с виски, потому что это наверняка помогло бы от головной боли лучше, чем таблетки Иеронима, да и от холода определенно бы спасло.
Утром ему удалось выскользнуть из дома, не столкнувшись с Анной на выходе. Девушка только проснулась, когда Виктор уже заматывался шарфом, и все ее попытки его остановить были обречены на провал.
Только вот от ее уговоров и доводов у Гадателя жутко разболелась голова, и справиться с этим подобием мигрени было практически невозможно.
