лет, и ему уже не суждено увидеть ее такой, увидеть эти цветущие, манящие щеки…
— Значит, сейчас ребенку четыре года, — сказал Харун, выражая то, что думали все трое.
— Ее необходимо найти. И ее, и мальчика. — Ашраф перевел дыхание. — Найти прежде, чем ее обнаружит кто-нибудь другой. Харун прав, он мог оставить Розу у нее. О Аллах; сын Камиля и Роза — вот это воистину сокровище! Разве можем мы доверить такое какому-нибудь чужаку?
Наджиб все еще смотрел на лежащую на столе фотографию, придерживая ее углы пальцами, словно боялся, что изображение украдут у него. Потом он неожиданно прикрыл снимок ладонью, придвинул к себе и положил во внутренний карман пиджака.
— Я этим займусь, — сказал он.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Миссис Бахрами?
Розалинда в упор рассматривала мужчину, появившегося у ее двери. Давно никто не называл ее этим именем. В то же время она была уверена, что никогда прежде не видела этого человека; он не из тех, кого можно легко забыть: у него угольно-черные волосы, темные глаза, резко очерченные брови. Хотя на нем твидовый пиджак и дорогие итальянские туфли, легкий акцент выдает в нем иностранца.
— Это не мое имя, — ровным голосом ответила она. — Почему консьерж не известил меня звонком?
— Возможно, я ошибаюсь, — сказал визитер с видом человека, который не ошибается никогда. — Я ищу госпожу Розалинду Бахрами.
Рози поджала губы. В ней поднялась волна злости, которая настолько обострила ее чувства, что она уловила запах одеколона гостя. Прошедшие годы наложили отпечаток на тонкие черты лица, но не узнать ее невозможно.
— Вы…
— Прошу вас, — прервал ее незнакомец, почувствовав, что женщина готова и дальше отрекаться от своего имени. — Я обязан ее найти. Розалинда Льюис несколько лет назад вышла замуж за моего кузена Джемшида Бахрами. Разве Розалинда Льюис — это не вы?
Кузен. У нее заныло в груди.
Наджиб аль-Махтум смотрел на ее длинные, неправдоподобно густые светлые волосы, на изящный овал лица. Губы женщины, такие мягкие на фотографии, изогнулись в иронической усмешке, а брови поднялись, придав лицу презрительное выражение. Даже в ее глазах, прикрытых длинными ресницами, читалась злая издевка. Кольца на пальце у нее не было.
— Это я, — равнодушно произнесла она. — То, о чем вы говорите, произошло давно, и какое может быть до этого дело кузену Джемшида?
Наджиб ощутил раздражение. Как правило, женщины не разговаривали с ним так пренебрежительно.
— Я должен поговорить с вами. Можно мне войти?
— Ни за что, — медленно, неумолимо проговорила она. — Прощайте.
Он удержал дверь рукой.
— Похоже, вы относитесь к семье вашего покойного мужа…
— …со стойким и глубоким отвращением, — закончила Розалинда. — Уберите, пожалуйста, руку.
— Мисс Льюис, — с жаром сказал он, и его акцент с болезненной остротой напомнил ей о Джемшиде, — позвольте мне поговорить с вами. Это очень важно.
У него глаза цвета шоколада. Полные губы говорят о сумасшедшей чувственности, но он владеет собой. Возможно, будь Джемшид жив, его рот приобрел бы с годами такие же сдержанные очертания. Но ей остаются только воспоминания о его юношеской страсти.
— Как вас зовут?
— Наджиб аль-Махтум, — ответил гость со слегка снисходительным видом, как будто не привык представляться.
— Кто вас послал?
— Мне необходимо обсудить с вами одно неотложное семейное дело.
— Какое дело?
— Дело о наследстве Джемшида. Я являюсь одним из душеприказчиков.
Розалинда поняла, что перед ней человек, который во что бы то ни стало добьется своего.
— Уверяю вас, это в ваших интересах, — продолжал он, хмурясь, словно ее реакция пробудила в нем подозрительность.
— Так-так. — Она смерила его взглядом, не оставлявшим сомнений в том, что она думает о возможности услышать от него что-либо хорошее. — Даю вам полчаса.
Розалинда отодвинула ногой игрушечного зеленого динозавра на колесах и распахнула дверь.
— Всего полчаса для представителя семьи вашего покойного мужа, — произнес он без выражения и вошел.
— Это ровно на тридцать минут больше, чем уделила эта семья мне.
Наджиб взглянул на нее исподлобья.
— Значит, вы пытались выйти на связь?
Розалинда медлила с ответом и молча смотрела на Наджиба, ощущая дрожь в спине. Внезапно она поняла, что должны чувствовать животные перед лицом смертельной опасности.
— Туда.
Она закрыла дверь и указала рукой нужное направление. Наджиб прошел впереди нее в длинную, светлую, элегантную комнату, в дальнем конце которой стояли диваны. Джемшид был немного ниже ростом и более худым. Его кузен мощно сложен, у него широкие плечи и крепкая мускулатура.
Наджиб огляделся. Красивый букет белых цветов в центре черного квадратного чайного столика, инкрустированного ониксом и хрусталем. Орнамент меблировки придает комнате вид ненавязчивой, но дорогой изысканности.
Лишь два предмета напоминают о том, что эта женщина была когда-то женой парвана: прекрасный шелковый молитвенный коврик баджестанской работы, лежащий перед комодом, и узкая пластина из слоновой кости с изображением парванского королевского дворца, оправленная в тонкую рамку и в горделивом одиночестве висящая на стене.
— Садитесь, мистер аль-Махтум, — пригласила Розалинда, не стараясь придать своему голосу учтивую приветливость.
Лишь когда он уселся на указанный ему стул, она заметила, что в руках у него чемоданчик.
Рози была босиком, в мягких синих брюках и длинной голубой рубашке. При виде чемоданчика она вдруг почувствовала себя беззащитной. Она села на диван, бессознательно подогнула под себя ногу и сжала щиколотку. Наджиб заметил на ее руке часы на золотом браслете. Другой рукой она облокотилась на спинку дивана и подперла кулаком щеку.
— Что могло понадобиться от меня вашей семье после того, как прошло столько времени? — спросила Розалинда, слегка нервничая из-за того, что он открыл чемоданчик.
— Прежде всего, — начал Наджиб, — позвольте мне услышать от вас подтверждение некоторых фактов. Итак, вы — Розалинда Оливия Льюис. Пять лет назад вы вышли замуж за Джемшида Бахрами, гражданина Парвана, который был в то время аспирантом в Лондонской школе Азии и Востока. Все так?
— Мы это уже выяснили. Что еще?
— Затем у вас родился ребенок?
Она напряглась, не сводя взгляда с собеседника.
— К сожалению, мы совсем недавно узнали, что мой кузен был женат и что вы были беременны, когда он умер.
— Вот как? — произнесла она с ледяным недоверием.
