Марина хмыкнула.
– Говорите и думайте, что хотите, я свою точку зрения высказала.
Катарине не оставалось ничего другого, как молча встать и выйти на улицу.
//-- * * * --//
Люблинский сидел в кресле. Отекшие и воспаленные от слез глаза смотрели в одну точку; со стороны казалось, что в кресле сидит не живой человек, а восковая фигура. Артуру Генриховичу даже в самом страшном кошмаре не могло присниться, что ему придется хоронить Валерию. Это она по всем законам жизни должна была провожать его в последний путь, она, молодая, красивая, жизнерадостная.
Как дальше жить, думал полковник. Неужели ему все-таки суждено умереть в одиночестве? Артур всегда этого боялся. После смерти Нины Люблинский впервые испытал подобного рода страх. После знакомства с Валерией страх одиночества испарился, и Артур Генрихович пребывал в полной уверенности, что Лера – его дорогая Лерочка – будет с нимдо конца. И вот как все получилось, Валерия действительно оставалась с ним до конца. Только до своего конца.
– Ей бы еще жить и жить, – прошептал полковник. – Это противоестественно, когда уходят молодые, а старики остаются. Лучше бы убили меня, а не Леру.
– Артур, перестань, – Марта коснулась его плеча. Она была теперь при нем неотлучно.
– Она так и не посмотрела мир, – продолжал полковник, не слыша слов Смирновой. – Осенью мы планировали поехать в Париж, затем в Лондон. Как она обрадовалась, когда я об этом сказал, как загорелись ее глаза. А теперь все планы и надежды рухнули. Они рухнули,Марта!
Смирнова промолчала. На протяжении двух часов Артур предавался воспоминаниям. Он вспоминал, как впервые увидел Леру, как у них начали завязываться отношения. Первое свидание, первое прикосновение, поцелуй… Потом вспоминал, как злилась Лерочка, когда он читал газеты, как она театрально надувала губы и закатывала глаза. В какой-то миг Артур Генрихович поймал себя на мысли, что думает о жене в прошедшем времени. Как это ужасно! Завтра должны состояться похороны.
– Только бы выдержать, – сказал он сам себе, – только бы сердце не подвело.
– Ты сильный, Артур. Сердце выдержит. Главное, крепиться и не раскисать, время залечит твои раны, и все пойдет по-старому.
– Марта, принеси из спальни альбом. Он лежит на комоде, ты увидишь.
Смирнова поднялась на второй этаж, толкнула дверь в спальню и невольно вздрогнула, увидев фото Валерии на прикроватной тумбочке. Схватив рамку, Марта Анатольевна хотела ее расколошматить, но вовремя взяла себя в руки. Стараясь не смотреть по сторонам, где все напоминало о бывшей сопернице, Марта взяла альбом и поспешно покинула спальню.
– Артур, может, ты чего-нибудь поешь? – спросила Смирнова, протянув полковнику альбом.
– Не хочется.
– У тебя сегодня даже крошки во рту не было. Так нельзя, ты совсем ослабнешь, хочешь, я приготовлю бульон?
– Я выпью кофе.
– Кофе не еда. Артур, подумай о здоровье, у тебя гастрит, надо хоть что-нибудь проглотить.
– Марта, я не хочу.
– Я могу сварить геркулес.
– Марта!
– С желудком не шутят.
– Сядь рядом, прошу.
Марта Анатольевна повиновалась. Но в тишине они просидели недолго, минуту спустя в холле раздался звонок. Пришла Катарина.
Выразив полковнику свои соболезнования, она села на подлокотник дивана и решила сразубрать быка за рога.
– Артур Генрихович, вы меня извините, возможно, сейчас не время и не место, но я должна спросить. Как вы думаете, что в действительности произошло в тот вечер у реки?
– Ката! – Марта с упреком посмотрела на Копейкину. – Ты выбрала неудачный момент, твои вопросы неуместны.
– Ничего, Марта, – прошептал Люблинский. – Не злись на Катку. А что произошло у реки, я не знаю. Одна надежда на органы, надеюсь, они сумеют вытянуть правду из Амбарцумяна.
– А вы в последнее время не замечали за Лерой каких-нибудь странностей?
Смирнова заерзала на стуле.
– Странностей, что ты имеешь в виду? – спросил Артур.
– Ее поведение. Как она себя вела, может, была чем-то расстроена или возбуждена?
– Да нет, мне поведение Леры странным не казалось. Хотя… В день убийства она говорила, что чувствует тревогу, и еще…
– Катарина! – взвизгнула Марта. – Артуру сейчас тяжело, не приставай к нему с вопросами. Ну что ты за человек, видишь же, он сам не свой.
– Извините меня, – пискнула Катарина.
– Марта, ты печешься обо мне, как о младенце, – с горькой усмешкой произнес Люблинский.
– Не пекусь, а забочусь. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, Артур, я твой друг и по первому зову приду на помощь. – С этими словами Смирнова похлопала Люблинского по плечу и победоносно посмотрела на портрет Валерии.
ГЛАВА 16
Мишка Амбарцумян давно уяснил простую истину: если в доме начинаются боевыедействия, самый верный способ не попасть под обстрел и остаться целым – это уйти кудаглаза глядят. Сегодня его глаза глядели в сторону деревни, а точнее, в сторону речушкиБеленькой. Наплевав на предостережения отца и Анфисы, которые строго-настрого запретили ему ходить к реке, парень направился именно туда. «В конце концов, мне не пятьлет», – рассуждал Мишка, шествуя по асфальтированной дороге к дому Кирилла. А спустя несколько минут приятели уже вышагивали рядом по узкой тропке, ведущей к реке.
– Эй, вы! – раздался недовольный голос сзади. – И как это называется? Вы на тарзанкупошли, что ли? А мне почему ничего не сказали?
Ребята обернулись. К ним приближалась Вероника.
– Привет, – протянул Кирилл. – Мы хотели за тобой зайти, но потом решили, что ты откажешься.
– Тарзанка находится недалеко от того места… – Мишка запнулся. – Где нашли труп Леры.
– Ну и чего? Я не трусиха. К тому же папа сказал, что убийцу уже поймали. – Вероникаосеклась и посмотрела на Мишку: – Миш, извини, я имела в виду совсем другое.
Амбарцумян молчал.
– Антон невиновен, – подал голос Кирилл. – Он не убивал Леру.
– Конечно, не убивал, – поспешила согласиться Ника. – Все, закрыли тему и на счет три бежим к тарзанке.
Но покататься на тарзанке друзьям, увы, не удалось. У реки они встретили своих давних обидчиков – деревенских парней Леху и Артема.
Сначала завязалась словесная перепалка, в ходе которой Артем в очередной раз назвалМихаила дебилом, а потом, как бы невзначай, упомянул о брате-убийце. Подобного Михаил стерпеть не мог. Набросившись на Артема с кулаками, он явно не рассчитал свои силы.
В итоге досталось и Мишке, и Кириллу, и даже Веронике.
Когда деревенские с мерзкими ухмылками на лицах отбыли восвояси, Кирилл попыталсявстать с земли.
– Придурки! – в сердцах бросил паренек. – Они самые настоящие придурки.
– Кирилл, у тебя лицо в крови, – прошептала Вероника.
– Знаю, что в крови. Мих, а ты как?
