– Лично меня вы в убийстве, если этот факт все же подтвердится, подозреваете? – спросил отец Василий, думая, как следователь будет выкручиваться или же просто откажется отвечать.
– Хорошо, – сказал следователь и несколько помедлил, подбирая слова. – Я вас понимаю. Попробую ответить на этот вопрос. Не исключено, что причиной смерти Гусева был удар затылком о камень, на котором его нашли. Не исключено, что об этот камень его ударили. Если так, то человек, совершивший это, был в хорошей физической форме. Сильный и умелый человек. По предварительным данным, которыми я сейчас располагаю, убивать Гусева откровенных причин ни у кого не было. Либо это была пьяная драка, либо ночью просто произошла очередная ссора с человеком, находящимся с Гусевым в крайне неприязненных отношениях. Самые неприязненные отношения у него были с вами, учитывая факты имевших место на днях скандалов в церкви, у дома гражданки Кузнецовой. Вы человек сильный, я бы сказал, спортивный. Совершить такое вам вполне по силам. Теоретически вы можете быть в числе подозреваемых.
– Ясно, – кивнул священник с хмурым видом.
– Подождите, – улыбнулся следователь. – Я же сказал – теоретически. О вас в РУВД легенды ходят, вы вроде как внештатный сотрудник правоохранительных органов тут, в селе. Но это милиция вас знает с положительной стороны, а мое начальство будет очень удивлено, если такие очевидные подозрения я оставлю без внимания. Формально я вас, как одну из версий, отработать должен. Отработать и отвести в сторону, как несостоятельную. Да и в суде потребуются основания при рассмотрении дела, когда убийца будет пойман.
Последняя фраза прозвучала в каких-то не очень радостных интонациях, и отец Василий понял, что следователь не сомневается, что это дело чистейший «глухарь».
– Так что работайте спокойно, отец Василий, и не беспокойтесь.
Легко советовать быть спокойным. Отец Василий попытался, но у него не очень получалось. Он видел, что допрашивали и собутыльников Гусева. Видел он их и после допроса, видел их реакцию на смерть односельчанина. Такое, по его мнению, сыграть трудно. Мужики были «без дураков» потрясены и возмущены. Возможно, что они и не помнили, как шли ночью пьяные по улице, как Гусев отстал, упал навзничь и ударился головой о камень. Возможно. Гадать не стоило, надо было дождаться результатов судебно-медицинской экспертизы. Точнее, нужно было как-то узнать эти результаты. И отец Василий помнил, что у него есть друг, Афанасий Петрович Рогов. Бывшего участкового за последние заслуги проводили на пенсию с почетом и даже в звании майора, простив его бывшее пристрастие к алкоголю. Учитывая, что Рогов живет и работает теперь в райцентре, можно попросить его по старой дружбе навести справки об этом деле через своих бывших сослуживцев.
Не откладывая дела в долгий ящик, отец Василий отправился звонить Рогову. Пришлось рассказывать все начистоту. И о не складывающихся отношениях с Белоусовым, и о последних событиях и скандалах, и о выстреле. О смерти Гусева он рассказал особо, вплоть до допроса следователем.
Рогов внимательно выслушал, задал несколько дополнительных вопросов и пообещал, что будет держать руку на пульсе событий. Несколько успокоенный, отец Василий снова погрузился в текучку своих дел и забот. Белоусов мелькал в селе то тут, то там. Священник видел, что участковый продолжает опрашивать сельчан, что-то выясняя и уточняя. Или он выполнял задание следователя, или по собственной инициативе развернул такую бурную деятельность. Вообще-то этому стоило радоваться. Чем активнее идет следствие, тем больше гарантий, что убийца Гусева будет найден. Отец Василий надеялся не только на то, что от него отведутся подозрения, но и на то, что раскрытие этого преступления, возможно, прольет свет и на таинственные события, связанные с угрозой жизни самому священнику. То, что такая угроза все еще существует, он интуитивно чувствовал.
После смерти Гусева село как будто притихло, хотя пересуды вполголоса продолжались. В основном муссировался вопрос о том, что пьяница умер вполне естественным образом, то есть в результате несчастного случая. Сплетен, что Гусева убили, отец Василий не слышал. Попытавшись поговорить на эту тему с Прокопенко, священник понял, что тому не хочется обсуждать смерть односельчанина. Скорее всего, муниципальный управляющий был озабочен похоронами, за чей счет и как это организовать. Предприниматель Овчаров вообще махнул рукой с пренебрежением. Такой конец пьяницы был для него само собой разумеющимся. Еще раз говорить с участковым не хотелось.
Сам же Белоусов продолжал опрашивать, кажется, по второму или по третьему разу. Каких доказательств и чему искал участковый, стало понятно в ближайший же вечер.
Отец Василий решил зайти к Дарье Кузнецовой. Гусева убили недалеко от ее дома, и она могла хоть что-то видеть или слышать. Священник рассчитывал, что молодая женщина расскажет ему то, что могла скрыть от Белоусова. То, что молодого лейтенанта сельчане воспринимают не совсем серьезно, отец Василий уже понял. Но у дома Дарьи он застал любопытную сцену. Участковый барабанил в запертую дверь дома Кузнецовой. То, что дверь была заперта, было уже удивительно, потому что в Сибири, тем более в селах и деревнях, как правило, двери не запирали совсем.
Дарья появилась на пороге, но в дом участкового не пригласила. Наоборот, как-то демонстративно женщина стала разговаривать с ним на пороге. О чем шла речь, отец Василий не слышал, но даже издалека было понятно: Белоусов раздражен, что ему долго не открывали, а Дарья показывает свой гонор. Разговор шел на повышенных тонах.
Священник сбавил шаг, ожидая, чем закончится беседа. Наконец Белоусов повернулся и быстрым шагом покинул двор Дарьи, а та, подбоченясь, смотрела ему вслед. Отец Василий заметил, что в последние дни Кузнецова как-то изменилась. Вид у нее был довольный, если не сказать счастливый. Вела она себя с окружающими подчеркнуто вызывающе. Общаться с женщиной прямо сейчас желание у отца Василия пропало. Слишком она была заведена визитом Белоусова. Священник решил, что с участковым пора поговорить серьезно в последний раз, а там будь что будет. Пусть делает, что считает нужным.
Белоусов был дома, точнее – в опорном пункте милиции, где у него временно стояла кровать. Жилую пристройку к опорному пункту еще не закончили, и участковый ютился в своем рабочем кабинете. Когда отец Василий, вежливо постучав, вошел в комнату, участковый сидел за столом и чертил на листе бумаги какие-то схемы.
– Что вы хотели? – несколько неприязненно спросил Белоусов.
– Я хотел, Павел Борисович, все-таки попытаться поговорить с вами еще раз, – ответил священник.
– Да-а? – наигранно удивился участковый. – А может, вы с чистосердечным признанием пришли?
– Я могу присесть? – пропустив иронию мимо ушей, спросил отец Василий.
– Ну, что же, садитесь, – кивнул молодой человек на стул и перевернул свою схему так, чтобы ее не увидел гость. – Я вас внимательно слушаю.
– Очень хорошо, – кивнул головой отец Василий. – Вот этого мне и хотелось бы, чтобы вы меня внимательно выслушали. Видите ли, Павел Борисович, в последнее время у меня складывается впечатление, что вы относитесь ко мне несколько предвзято.
– Я отношусь к вам так же, как и ко всем остальным гражданам, проживающим на моем участке, – немедленно парировал участковый.
– Подождите, пожалуйста, не перебивайте. Именно предвзятость. Я не буду сейчас углубляться в мелочи вашего поведения, которые внушили мне эту мысль. Я привык на такие вещи закрывать глаза. Самое главное, мне кажется, что вы не понимаете, что такое церковь и кто такие священники.
– И с чего же вы взяли, что я этого не понимаю?
– Так вы же на полном серьезе подозреваете меня в убийстве.
– Послушайте, отец Василий, – назидательным тоном произнес молодой участковый. – Еще раз подчеркиваю, что для меня вы такой же гражданин, как и все остальные. Я вас ничем не выделяю, и на вас также распространяются все законы нашего государства.
– Безусловно, безусловно, – терпеливо ответил священник. – Но я не это пытаюсь вам сказать. Вы плохо знаете церковь и священников.
– А чего мне их знать? – перебил Белоусов. – Для чего мне это нужно? Если уж хотите откровенно, то я, конечно, ваших дел не знаю, но кое-что меня просто изумляет.
– Что же вас изумляет? – удивился отец Василий.
