Иванович, только помогай нам». — «Интересно, — согласился он, — пойду».
Долго, наверное целый месяц, мы не могли принять нашего нового монтажника на работу. Ни управление, ни трест не утверждали. Наконец — не без по мощи обкома партии — удалось решить этот вопрос.
Первое время весь трест ездил смотреть, чем же занят Федор Иванович в роли рабочего. Как мы ни сопротивлялись этим визитам, не помогало. Обрядили дядю Федю (так обращались к нему рабочие) в фуфайку, поставили ему теодолит. Полмесяца продолжались экскурсии, но в конце концов все успокоились. Тогда мы переодели дядю Федю в костюм, и он занялся инженерными делами. Нам больше нужна была его голова, а не руки.
Федор Иванович Соляник проработал в бригаде один год, но за это время во многом благодаря его усилиям бригада получила дополнительно 60 тысяч рублей, экономии. Он ваял на себя контроль за качеством привозимых деталей, все переговоры с поставщиками, споры с арбитражем. Фактически Федор Иванович действовал как бригадный экономист, хотя если вдуматься, делал работу управленческой службы. У работников СМУ не доходили руки до настоящего, глубокого экономического анализа и контроля: «Некогда!» Кивали на трест, но трест от бригады так далеко, что контакт с ним вряд ли возможен. Федор Иванович, прекрасный специалист, распутал много «узелков». У нас действовал подлинный хозрасчет.
Создав компетентную комиссию, в которую вошли работники СМУ, заказчик и представитель трестовской лаборатории по качеству, Соляник применил санкции за некондиционные материалы к заводам-поставщикам. Дорого обошелся им брак — несколько десятков тысяч рублей выплатили заводы СМУ.
Однажды мы понесли значительные убытки, как это было и в самом начале нашей подрядной деятельности. Но если тогда специалисты СМУ, да и сами рабочие сравнительно быстро установили и устранили причины потерь, то на сей раз даже наши опытные экономисты Л. С. Живило и С. Г. Рожкова не могли уяснить, в чем же суть.
За дело взялся Федор Иванович. Как эксперт-криминалист, день за днем сверял он бухгалтерские документы с «натурой» — фактическим наличием строительных материалов, полученных бригадой в течение года. При том объеме работ, который мы вели, это был огромный труд.
Федор Иванович проявил удивительное терпение, и поиски увенчались успехом. Что оказалось? На объекты бригады поступали колонны с индексом НК — серийная, сравнительно недорогая продукция. На другие же объекты СМУ шли колонны с индексом КК — дорогостоящие изделия. В бухгалтерии управления не разобрались в этих тонкостях и зачислили всю эту продукцию на наш счет. Федор, Иванович доложил бухгалтерии и плановому отделу об этих упущениях.
Заволновались там, забеспокоились: кончилась тихая жизнь. Мы стали постоянно контролировать работу административно-управленческой службы.
А сколько рационализаторских предложений, интересных решений было при Федоре Ивановиче — нашем «мозговом центре».
Начал с того, что привел в безупречный порядок малую механизацию, научил заботиться о машинах так, чтобы они всегда были безотказны. Закрепил всю малую механизацию за звеньевыми и рабочими.
Позже, на строительстве мясокомбината, был очень большой объем сварочных работ — десятки тысяч стыков. Ручная сварка тормозила все дело. Соляник нашел выход: раздобыл на «Судоверфи» два списанных сварочных полуавтомата. Когда станки привезли после ремонта на площадку, вокруг собрался народ. «Да ведь для них помещение необходимо! — сказал я. — Никогда не видел, чтобы эти полуавтоматы под открытым небом работали…» Соляник загадочно молчал. А тем временем двое рабочих уже несли огромные зонты из обычного рубероида.
Сварочные полуавтоматы служили исправно, на них было сварено 50 тысяч стыков на монтаже железобетонных конструкций из общего количества 70 тысяч. Это дало нам возможность сэкономить тысячу человеко-дней. Без Соляника же пришлось бы заниматься этим целой бригаде сварщиков в течение нескольких месяцев.
В своей работе Соляник использовал опыт и смекалку бывалого разведчика.
Как-то в конце недели Федор Иванович попросил выделить ему двух парней и заказать на полдня башенный кран. Я поинтересовался зачем. Соляник хитро улыбнулся: «Секрет. Скоро узнаешь».
В понедельник мы не узнали своей площадки. Вдоль путей башенных кранов, на фундаментных блоках, были старательно уложены наши строительные материалы: плиты, доски, арматура. На площадке царил идеальный порядок. Не надо было ничего искать, перекладывать с места на место, терять на это дорогое рабочее время.
Но главный эффект был впереди.
Зима началась неожиданно, за одну ночь выпала чуть ли не месячная норма осадков. На следующее утро мы по пояс в снегу еле-еле пробились к своему объекту. Вот здесь-то и оценили рабочие находчивость бывшего разведчика.
Мы подтащили трактором компрессор к самодельной эстакаде, сдули воздухом снег со своих материалов, очистили лопатами от снега подкрановые пути и через несколько часов приступили к работе. Другие бригады всю зиму копались в снегу, разыскивая свои материалы.
Освобожденный от повседневной текучки, Соляник, думающий и знающий инженер, предвидел будущее. Немаловажно и то, что интересы бригады стали и его личными интересами.
Один раз он принес в прорабскую и положил передо мной смету на новую технику в сумме 10 тысяч рублей. В бригадах даже не слышали о существовании таких средств и в конце года они обычно пропадали. Мы же эту смету израсходовали полностью.
Федор Иванович был веселым и добрым человеком, любимцем бригады. Вспоминаю, как он хлопотал, чтобы каждому рабочему сделали персональную надпись на премиальных часах. Как в подшефной школе журил мальчишку: «Мне, старому солдату, стыдно, Миша, за твои двойки», — и тот неожиданно заплакал. Однажды, раздосадованный неудачным хождением по начальству, Федор Иванович написал и передал мне во время одного совещания записку: «Пахомыч, ты был прав: в штабах засела контра». Помню, я вложил эту записку в томик Агаты Кристи и дал кому-то почитать детектив, а бумажку убрать забыл, она долго еще гуляла по кабинетам, и все гадали, кого же имел в виду Федор Иванович?
Много сделал Соляник для бригады.
Перед уходом Федор Иванович признался мне, что прожил счастливый год, получил от своего инженерного труда настоящее удовлетворение.
Рабочие, вспоминая Соляника, говорили: «Вот это человек!»
Да, специалистов именно такого типа не хватает на подряде.
А теперь я хочу вернуться к событиям памятного для нас сентября 1973 года. Тогда впервые в стране на базе нашей бригады была организована Всесоюзная школа по бригадному подряду в промышленном строительстве, куда съехались гости со многих строек страны.
Собрались в здании теплоцентрали. Из окон всем гостям была видна дымовая труба. Вроде ничего особенного: труба, а из нее дым идет. Но этот дымок был вещественным доказательством рождения промышленного подряда. Даже кассир, выдавая нам премию, говорила, улыбаясь: «Это вам за дым!»
Для меня школа запомнилась вдвойне: в день ее открытия, 21 сентября, у меня родился внук Юра. Вот такое совпадение!
Та школа дала новый толчок к распространению бригадного подряда в промышленном строительстве.
Одно из главных событий года — трудовой рапорт Центральному Комитету КПСС. В нем мы докладывали:
«Бригадно-подрядный метод в промышленном строительстве внедрен. Первая очередь строительства теплоцентрали, принята Государственной комиссией с хорошей оценкой. Нормативный срок строительства сокращен на 87 дней».
После того сентября прошло много лет: привычным ив чем-то обыденным стало само понятие «бригадный подряд». Нет, кажется, больше его открытых противников. В пору и усомниться: а были ли они вообще?
Все проходит, все успокаивается. Многим сейчас кажется, что все у нас шло гладко, все дружно и единодушно согласились: давайте построим теплоцентраль по подряду. И построили — никаких проблем,
