пальчиком то на колечко с крошечным бриллиантом, то на серебряный витый браслетик.
Он все не подходил. Следил взглядом, прохаживаясь по залу. Но вскоре не выдержал, зашел за стойку, спросил, заглядывая глаза.
- Может, вам подсказать что-нибудь?
Она вопросительно взглянула на девушку-продавца.
Он поспешно сказал:
- Мариночка, вы можете идти обедать, пока я здесь. И вы, Наташа, - обратился он к другой продавщице, - тоже можете идти. Закройте, пожалуйста, дверь в салоне, чтобы нам не мешали.
И как только продавщицы, понимающе переглянувшись, ушли, наклонился к ней через стекло витрины, взял ее руку, лежавшую поверх стекла - она только что примеряла перстень.
- У вас такие красивые пальчики, позвольте мне предложить вам что-нибудь более изысканное. То, что действительно вам подходит.
Она отняла руку. Сказала серьезно, глядя в глаза.
- Предложите.
Он засуетился, отодвинул стекло, и стал вынимать бархатные коробочки с кольцами и продолговатые футляры, выстланные изнутри белой атласной подложкой, похожие на маленькие гробики, в которых змеились и сверкали золотые и платиновые браслеты.
- Позвольте вашу руку, - сказал, заметно волнуясь.
Она с тем же серьезным выражением лица, протянула руку. Он одел ей на палец кольцо. Его пальцы при этом скользнули вдоль ее кисти, чуть сжали тонкое запястье.
Она выставила перед собой руку, полюбовалась игрой света в голубоватом камне, сказала, вздохнув:
- Очень красиво! Но слишком дорого для меня…
Он взглянул пристально.
- Неужели у такой красивой девушки нет никого, кто мог бы помочь ей приобрести то, что сделает ее еще прекрасней?
Витиевато и слишком откровенно, подумала она, не ответив, лишь скользнув по нему взглядом.
Он протянул браслет - массивный, тяжелый - играющий огоньками крупных изумрудов, замкнул его вокруг ее запястья и теперь уже намеренно задержал ее руку в своей.
Она восхищенно замерла, браслет приятно холодил кожу.
- Это просто чудо! Но очень, очень дорого! – она с сожалением сняла браслет, но все еще держала его в руках, словно не в силах с ним расстаться.
- Разрешите мне сделать вам подарок в обмен на небольшую любезность? Поужинайте сегодня со мной.
Она отдернула руку, гневно взглянула на него, торопясь, сняла с руки кольцо и браслет, и бросила их на прилавок, отчего стекло витрины предостерегающе зазвенело.
Еще раз бросив на него уничтожающий взгляд, - Алена смеялась, когда рассказывала мне об этом, - она пошла к выходу. С силой рванула закрытую дверь, снова зазвенели стекла, он подскочил и, бормоча какие-то извинения, выпустил ее из магазина. Не оборачиваясь, сердито стуча каблуками, она пошла к машине, и уехала, хлопнув дверью, успев заметить в зеркало заднего обзора, что он стоит на крыльце, провожая е взглядом. И вид он имел сконфуженный и довольно жалкий. Она расхохоталась.
Алена не стала откладывать надолго следующую встречу. Она знала: нужно закрепить достигнутое – тот эффект, который она на него произвела и то ощущение проигрыша, которое, она не сомневалась в этом, у него осталось после их первой встречи. Теперь он захочет реабилитироваться, захочет одержать над ней победу.
3
Он повел себя так, как она и предполагала.
Она села за столик у окна. Внизу мерцал огнями вечерний город, над стеклянным куполом, служившем ресторану крышей, в темнеющем небе загорались первые бледные звезды. Она закурила, и когда подносила сигарету ко рту, прижимала пальцы к чуть вытянутым, словно для поцелуя, губам, знала, что он смотрит на нее, ерзает на стуле.
Подошел официант с бокалом вина. Она немного отодвинулась от стола, села так, чтобы видны были ноги, закинутые одна на другую, медленно отпила глоток, откинувшись на спинку стула, не глядя в его сторону.
Он подошел. Встал над ней, склонился в вежливом поклоне.
- Извините, пожалуйста, что я вас беспокою. Но если вы позволите…
Она взглянула на него снизу вверх. Чуть усмехнулась. Опустила глаза.
- Вы помните меня? – пролепетал он.
- Что вам нужно? – сухо спросила она.
- Я хотел попросить прощения за свою глупость, - сказал он нерешительно, - я вел себя недопустимо, но, поверьте, я не хотел обидеть вас…
- У вас все? – перебила она его.
- Да… - он явно был растерян.
- Ну, так дайте мне спокойно поесть.
Он понуро вернулся к своему столику.
Она неторопливо ужинала, смотрела на город, затихающий к ночи, попросила еще вина. И все это время чувствовала, что он смотрит на нее.
Когда он подошел снова, она сделала вид, что немного пьяна. Смотрела на него чуть осоловелыми глазами. Улыбнулась.
- А вы настырный!..
- Можно я все-таки присяду? – спросил он.
Она равнодушно пожала плечами.
- Садитесь, если хотите. Я все равно уже ухожу, - она привстала.
- Подождите, прошу вас… Неужели мы не можем просто поговорить?
- Уже поздно. Мне пора.
Он вздохнул. Смотрел умоляюще.
- Ну, хорошо, - сжалилась она, - если хотите, проводите меня до машины.
Он проводил ей, потом предложил довезти до дома. Она разрешила.
Дальше все шло как по нотам.
Еще в тайге, в избушке Георгия Ивановича она прочла много книг об отношениях мужчин и женщин, но действовала скорей интуитивно, и скоро незаметно для самого Владимира, а ведь он никогда не отличался постоянством, она стала для него необходимостью. Он и не подозревал, что чем сильнее он привязывается к ней, тем ближе подходит к последней роковой черте.
Он даже захотел жениться на ней. А она зло хохотала, рассказывая мне о том, как он нежен, предупредителен, как весь дрожит, когда она прикасается к нему.
- Он настолько самонадеян, - говорила она, - что даже не спросил, согласна ли я. Просто надел на палец это кольцо, - она вытянула руку, на которой блестел большой бриллиант, - и сказал, чтобы я выбирала платье, он, мол, все оплатит.
- Ты знаешь, больше всего меня поражает то, что он, похоже, и не вспоминает, - она взглянула на меня и не стала продолжать. Потом села со мной рядом, обняла за плечи.
- А у тебя как дела, милая? Ты сделала то, что я тебя просила?
Она просила меня познакомиться с Максимом.
- Если ты не хочешь… - сказала она мне, когда впервые показала мне его на фотографии, - если не хочешь… - я видела, как трудно ей говорить, она судорожно сжимала пальцы, и почему-то не смотрела мне в лицо.
- Я сделаю все, что ты скажешь, - сказала я.
Разве я могла ей отказать?
