потому что у них есть эмоции и желания, и они способны мыслить и, следовательно,
способны наслаждаться богатой жизнью в смысле, в котором другие животные делать
это не могут».
Но что же понимается под этой богатой жизнью, наслаждаться которой способны все
люди, а вот животные — нет? Конечно, каждое чувствующее существо способно
провести жизнь более счастливую или менее несчастную, чем, возможно, другая жизнь
и поэтому может претендовать на то, чтобы этот факт был принят в расчет. В этом
отношении различия между человеком и другими животными не являются столь
острыми, а скорее могут быть определены, как философская категория целостности
ощущений, по которым мы двигаемся постепенно и с частичным взаимным
перекрытием между видами от простых правоспособностей до ощущений удовольствия
и удовлетворения более сложных комплексных сфер ощущений.
Другие философы, заметно выделявшиеся в недавней философской дискуссии о
равенстве, на этот раз в своих аргументах делали ударение на правовые вопросы, в
основном обоснованные Ричардом Вассерстром, профессором философии и
законодательства в Калифорнийском университете в Лос-Анжелесе. В своей статье
«Права человека и расовая дискриминация» Вассерстром определяет «права человека»
такими, которые может иметь человек, а существа нечеловеческой природы иметь не
могут. Далее он отстаивает существование права человека на здоровье, благополучие и
на свободу. Защищая идею о праве человека на здоровье и благополучие, Вассерстром
говорит, что лица, живущие полноценной и во всем удовлетворяющей жизнью,
обладают возможностью (правом) отказываться от причинения им острой физической
боли. И затем он продолжает: «В реальном смысле наслаждение, восприятие
удовольствий и жизненных благ отличает человека от нечеловеческих существ».
Однако такое утверждение является невероятным и неслыханным, и если мы оглянемся
назад и постараемся узнать, что же означает это выражение «наслаждаться благами»,
мы найдем пример в части затронутого нами избавления от острой физической боли,
что предпосылкой такого избавления является способность к ощущению боли, если
живое существо лишено способности чувствовать боль, то невозможно облегчать то,
чего нет. Однако животные, как известно, ощущают боль так же остро, как и человек.
Поэтому, если человеческие существа имеют право на избавление от острой
физической боли, то оно не есть специальным правом только для человека. Животные
должны также его иметь.
Столкнувшись с вышеизложенной ситуацией, философы, стоящие на страже удобной
человеческой морали, увидели необходимость подкрепления наличия пропасти между
человеком и животными каким-нибудь нравственным базисом. Но в бесплодных
попытках найти конкретное отличие, с помощью которого можно было бы сделать это
без подчеркивания понятия «равенства» исключительной сферой людей, философы
начинают говорить вздор. Последним их прибежищем в спасении от неумолимых
фактов являются высокопарные фразы о неком «внутреннем чувстве достоинства
человеческой индивидуальности». Они говорят о «внутреннем достоинстве всех
людей», так, как-будто люди обладают чем-то таким, чего другие существа иметь не
могут, или же они говорят, что человеческие существа, и только они, являются
«конечной целью и ценностью для себя», в то время как «что-то другое, пытающееся
выступать как человек, может иметь ценность только для человека».
Конечно не все знают, что дело заключается в том, что привлекая внимание к
внутреннему достоинству человеческих существ, исполнители такой акции делают
решение философских проблем о равенстве настолько долгим, насколько и не
подвергаемым никакому сомнению. Раз уж в эту полемику втягивают нас маститые
ученые, то мы спрашиваем, как же это так может быть, что все люди, включая
