Глава 9 Я не могу быть второй… И даже первой… Я могу быть только единственной!
Я стояла у окна, курила и думала о неправильности происходящего. Наша ссора была нелепой и несуразной, а вина за неё целиком легла на мои плечи.
Началось все с необычного и загадочного поведения Дарниэля. Его пристальные взгляды, гнетущее молчание и постоянные раздумья заставляли меня нервничать. Меня стало преследовать ощущение надвигающейся проблемы. И лучше бы я ошиблась, но жизнь мне такого подарка не преподнесла, а лишний раз ткнула носом, указывая на несовершенство характера.
Надо признаться, у меня крайне странная особенность организма: я на стрессы реагирую весьма неадекватно, сама порой свою реакцию предугадать не могу. Иногда, кажется, что мой язык живёт отдельной от головы жизнью: как ляпнет, не подумав, так и влипаю в различные ситуации с непредсказуемыми последствиями. Конечно, можно встать в позу и заявить, что нечего женщину до нервного срыва доводить, но оправдание слабенькое и мозги даны для того чтобы думать, а не для заполнения черепной коробки.
В общем, когда я уже дошла «до ручки» и была на пороге нервного срыва, Дар привёл меня в свой кабинет и сделал предложение.
Но обо всем по порядку:
У дроу и эльфов существует три вида брака: первичный, средний и полный.
1. Первичный брак — это когда пара может расстаться по согласию или по уважительной причине. При первичном браке не требуется ношение ритуальных браслетов.
2. Средний обычно заключают, когда появляется ребёнок. Состоя в таком браке тоже можно развестись, но дети признаются законными наследниками, и выплачивается компенсация тому из супругов, кто берет опеку над детьми. Браслеты здесь обязательны, но снимаются после расторжения брака.
3. Полный или окончательный брак заключают по согласию двух сторон, но по инициативе мужчины. Развестись, состоя в полном браке невозможно, ни при каких условиях. Брачные браслеты не снимаются никогда. В данный момент такой вид брака не встречается. В основном все ограничиваются первичным или средним.
Повелитель и я состоим в первичном браке, и после рождения наследника, по условиям договора должны заключить средний, но сейчас моему мужу по какой-то неведомой мне причине «попала вожжа под хвост» и ему приспичило облагодетельствовать меня полным браком. Допустим, что по прибытии в этот мир меня сразу поставили перед фактом замужества, но сейчас-то куда спешить? Я всегда пребывала в уверенности, что столь серьёзный шаг как семейный союз следует не спеша и хорошенько обдумать и уж только потом на что-то отваживаться. В крайнем случае, хотя бы подготовить, а не бить предложением по башке со всей дури. Но нет же, притащил в кабинет, высказался и стоит, смотрит на меня с надеждой, гипнотизируя синими глазищами. Чувствую себя последней идиоткой, потому как отвечать что-то надо, а в голове пусто-пусто. Кто сказал: «Как всегда!»?
Нет, Дарниэль честно пытался донести до моего контуженого сознания мысль, что в наших отношениях после этого обряда ничего не поменяется, и он будет благородно ждать столько, сколько мне потребуется на адаптацию к семейной жизни с ним. Даже поклялся, что ни в коем разе не намекнёт на физическую сторону брака, а уж тем более не посмеет принуждать. Просто ему кажется необходимым предоставить мне больше защиты в связи с необычными обстоятельствами моего появления в этом мире, потому как после полного брака никто не отважиться покуситься на мою честь и жизнь. Сразу же захотелось спросить о наличии кандидатов «на покусяние», но решив не портить торжественность момента, я промолчала и сильно задумалась. Но меня отвлекли, и привести мысли в порядок не дали. Я, несомненно, была польщена тем, что он встал передо мной на колено и, сжав в мои руки, как в капкане, попросил оказать ему честь и принять его родовые браслеты навечно. Причём настойчиво требовал безотлагательного ответа.
В такой нервной обстановке меня незамедлительно переклинило и я ляпнула первое, что крутилось на языке, а именно: «У меня аллергия на металл». Ничего более глупого придумать уже было нельзя. И естественно, «слово — не воробей, нагадит — не отмоешься» Т. Клейман. В общем, пока я мучительно соображала, как исправить личную глупость, Дар ничего не сказал, просто встал и ушёл. Больше он не приходил.
Я маялась, ждала, хотела извиниться и поговорить. Но его не было, и когда я созрела и решила пойти сама, оказалось, что он уехал, и никто не знал куда. Врали, конечно, но доказательств у меня не было. Я за эти три дня чуть на стенку не полезла от стыда и неловкости. Ни за что, ни про что наплевала Повелителю в душу. Умею я признавать свои ошибки, умею, было б перед кем признавать. Сбежал этот кто-то. Жизнь продолжалась: днём я мучилась от чувства вины и стыда, а ночью от кошмаров. Мир заблистал чёрными красками. Маша меня обходила стороной, лишь подсовывая подносы с едой, которые стояли нетронутыми, и выкидывала пепельницы, полные окурков. Тихо ступая на мягких лапах, ко мне подкрадывалась депрессия. На третий день вечером пришёл Айлонор и потребовал объяснить, что со мной происходит.
— процитировала я Евтушенко и рассказала о случившемся.
Айлонор вздохнул, посадил меня рядом с собой и произнёс:
— Я не имею права давать тебе советы, девочка, но просто подумай над тем, что я скажу. Мы живём сотни лет, и за всю нашу многотысячелетнюю историю было известно только восемь полных браков, потому что нужно чрезвычайно любить и нуждаться в партнёре, чтобы связать себя навсегда на века до смерти. Как ты знаешь, обычно мы ограничиваемся средним браком и меняем супругов несколько раз в течение жизни. Всё приедается, знаешь ли. А теперь задумайся над тем, что если Повелитель, который считается одним из самых умных и удачливых правителей, готов на такой шаг, то, как он к тебе относиться. Неужели ты действительно полагаешь, что он не продумал и не просчитал последствий такого шага, — он помолчал и добавил: — Знаешь, я ему завидую.
— Почему? — удивилась я. Айлонор улыбнулся, потрепал меня по руке и объяснил:
— Потому что он способен испытывать подобное чувство. Он же любит тебя, девочка, и любит сильно, всепоглощающе. Это уже давно ни для кого не секрет. Даже больше скажу, многие завидуют, не только я. Мы очерствели душой, забыли о любви и помним исключительно о долге. Я не знаю никого, кто бы отважился бы на такой поступок. По нашему этикету… не морщись, — сделал он мне замечание в ответ на мою гримасу и продолжил: — Так вот, по нашему этикету считается позором нарушить супружескую верность в полном браке. В первичном или среднем сколько душе угодно, а в полном нельзя. Изменой ты как бы демонстрируешь свой просчёт и признаешься всем, что ты поспешил, а, следовательно, недальновиден и глуп. И я далёк от мысли, что Повелитель не понимает последствий своего выбора. Ты поразмысли над этим. И ещё, если ты сделаешь его счастливым, то он может многое изменить. В сущности, многое уже меняется, но медленно, очень медленно.
— Ты о чём? — не поняла я.
— О нас, девочка, о тех, кто с тобой общается. Мы меняемся сами и меняем что-то в своей жизни. Мы с женой очень давно женаты, честно говоря, подумывали о разводе. Но я вдруг другими глазами посмотрел на женщину, с которой прожил две сотни лет, поговорить с ней решил, ну просто так, не о делах или
