— В гиперпространстве, — с улыбкой поправилась Таня. — Пассажирский и грузовой гиперфлот.
— Сергею я все объясню. Нам пора, — заговорила Вега. — Патрик, вызови дежурную станцию вакуум-такси.
Шотландец, как я заметил., охотно слушался Вегу. Он подошел к экрану-обручу, с кем-то переговорил, назвал квадрат и еще какие-то цифры. Затем выдернул из земли стержень, который в его руках стал расти и достиг трех метров в длину. Экран-обруч растаял.
— Сейчас этот карманный киберуниверсал превратился в аварийную причальную мачту, — объяснил мне Патрик.
Он отошел на край поляны, воткнул мачту в землю и вернулся к угасающему костру.
Через минуту острая вершина мачты с сухим треском заискрилась, засверкала бенгальским огнем.
Вот и такси, — с улыбкой кивнула Вега в сторону мачты.
Бенгальский огонь погасал. Медленно, как изображение на фотобумаге, «проявлялась» сигарообразная машина. Наконец, она полностью выплыла из гиперпространства и уткнулась игольчато- острым носом в вершину мачты.
Когда прощались, Орион смущенно попросил:
— Сергеи, на столе я видел твои записки… Воспоминания. Можно ими воспользоваться? Все останется на месте. Только снимем копию для некоторых членов Совета Астронавтики.
Можно? Ну и прекрасно! Больше в дневнике никто не будет рыться. Даже вот эта нахальная особа, — Орион с добродушной ухмылкой взглянул на Таню. Он перестал сердиться на нее.
Пожимая руку, Таня посмотрела на меня долгим взглядом и сказала:
— Наш медведь не отличается вежливостью. Не догадался пригласить в гости… Приходи к нам. Мы живем здесь, на Урале, недалеко от твоей хижины. Вега расскажет, как нас найти. А мы с братом придем к тебе в кочующий аквагород.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Кочующий аквагород
Мы с Вегой уселись в мягкие кресла двухместного вакуум-такси. Прозрачная кабина заволоклась туманом.
— Гиперпленка насыщается и пропитывается тахионно-фотонным излучением, — поясняла Вега. — Переменное поле дает возможность машине соскальзывать в гиперпространство и перемещаться там практически мгновенно.
Среди множества кнопок Вега отыскала на пульте одну, около которой светилась надпись: «Аквагород Риори». Нажала ее.
— Вот и все. В каком бы месте Мирового океана ни плавал этот город, гиперлет найдет его и причалит к станционной мачте. В морях и океанах несколько тысяч дрейфующих городов. В них почти четверть населения планеты…
— Но я не чувствую никакого полета…
— А мы уже на месте, — Вега не удержалась от улыбки. — Вот смотри.
Стенки кабины подернулись светлеющим туманом и вскоре стали совсем прозрачными. Верх кабины, щелкнув, откинулся назад.
Переход был ошеломляющим. Только что над утренним лесом грохотала гроза и молнии обжигали края черных туч. А сейчас надо мной синела огромная чаша безоблачного вечернего неба. На западе багрово распухшее солнце коснулось края океана, прочертив на воде золотую дорожку. С высоты трехсотметровой причальной мачты я увидел город-сад, окруженный со всех сторон океаном.
Лифт опустил нас вниз. Мы шли по широкой аллее, по краям которой шелестели пальмы. Вскоре очутились на берегу. Волны плескались у самых стен санаторных зданий.
Меня поселили в комнате с верандой, нависающей прямо над водой. Больную ногу облучили, а на ночь наложили пухлую повязку, пропитанную целебным раствором.
Спать лег на веранде, открытой с трех сторон океанским ветрам. Внизу с еле слышным стеклянным звоном плескались волны. «Рай», — усмехнулся я и подивился причудливости своих скитаний.
Я ворочался в постели, перед закрытыми глазами кружились смутные картины будущих эпох. Будущих? Или посторонних?
Невидимые кибер-врачи и кибер-сестры, вмонтированные в колоннаду веранды, уловили встревоженное, смятенное состояние и раскинули надо мной силовую излучающую сферу. Зазвучала тихая, убаюкивающая музыка. Я заснул.
Проснулся с бодрым чувством, со странным ощущением, что я так же свеж и могуч, как вот этот синий бескрайний океан, сверкавший под косыми лучами утреннего солнца.
Пришла Вега.
— Ну, давай полюбуемся твоей ногой.
Вега сняла повязку. На ноге — ни одного шрама, ни одной ссадины.
— Вот так же легко можем убрать и шрам на щеке.
— Пусть останется, — усмехнулся я. — Это память о Вечной гармонии. С ней еще не рассчитался.
— Надо сначала вспомнить нелюбезную гармонию, — с улыбкой возразила Вега. — Для этого и пришла за тобой.
По переходному мосту направились в соседнее здание. Мост выглядел, по-моему, слишком театрально. По бокам рдели цветы величиной с блюдце, журчали фонтаны.
Тенистый парк, раскинувшийся на крыше, был скромнее. В конце его, опираясь на перила, стоял высокий пожилой мужчина с загорелым лысым черепом и любовался океанской гладью.
— Доктор Руш, — коротко представился мужчина и, кивнув в сторону океана, добавил с усмешкой: — Застоялись молодцы. Пираты… Ждут не дождутся шторма.
На пологих волнах покачивались два древних парусных корабля, похожих на каравеллы Колумба. На мачтах закрепляли снасти загорелые ребята.
— Ну-с, молодой человек, — доктор Руш взглянул на меня проницательным острым взглядом. — Загадка номер один? Так, кажется, именуют сейчас тебя. Очень рад, что загадка попала ко мне. Идемте.
Втроем спустились вниз и вошли в просторный залитый светом зал.
— Ну-с, загадка номер один, — доктор Руш приглашающе взмахнул рукой. — Садись сюда.
Я сел в глубокое сиденье. К вискам, к запястьям рук мягко присосались датчики. Антрацитово-черные острые глаза доктора останавливались то на мне, то на экране, занявшем противоположную стену. Я видел на экране сменяющиеся расплывчатые фигуры, переливы красок, змеистые пересекающиеся линии — непонятную для меня картину моей психической жизни.
— Психика в хорошем состоянии? — доктор Руш обменивался мнениями с Вегой. — Гибкая, отлично натренированная. Вот только иногда какие-то навязчивые мысли.
— Например, о фантомах, — улыбнулся я.
— Может быть, — согласился доктор Руш. — Но это не болезнь, а результат несколько недисциплинированного богатого воображения. У тебя фантазия поэта-романтика. Ну, и еще некоторая импульсивность… Теперь насчет памяти, — доктор Руш пожал плечами. — Здесь труднее. Блокада памяти… Тонкая, кружевная, прямо-таки ювелирная работа. Блокада локальная, местная. Определённые ячейки памяти замкнуты. Информация в них на стерта, но основательно подавлена. Постепенно память восстановится. И здесь помогут только отдых и душевное равновесие.
— Ассоциативная память, — подсказала мне Вега. — Стоит вспомнить какую-нибудь яркую деталь или ряд деталей, слов, образов — и в опустевших ячейках начнет всплывать информация. Но блокада может
