встрепенулся.
Она с ненавистью посмотрела на ребенка:
— Я ненавижу ее. И тебя ненавижу.
Тоби заплакал. Сара вздрогнула и прижала Ланцелота еще крепче к груди.
— Ооо, — простонала она. — Кто-нибудь… Спасите меня. Заберите меня из этого ужасного дома.
Теперь Тоби уже ревел вовсю, и лицо его сделалось красным. Сара стонала, на дворе лаяла собака. Прямо над их домом ослепительно сверкнула молния и грянул гром. В доме задребезжали окна. В кухонном шкафу заплясали чашки.
— Спасите меня, кто-нибудь! — взмолилась Сара.
— Тихо! — приказал гоблин и открыл один глаз. Все домовые вокруг него, над ним, под ним, — вся эта куча гоблинов медленно и сонно зашевелились. Открылся у кого-то еще один глаз, и еще один, и еще — безумные, воспаленные, вытаращенные глаза.
У одних гоблинов были на голове рога, у других изо рта торчали клыки, у некоторых вместо пальцев были когти, как у хищных птиц. Были одетые как рыцари: в шлемах и латных воротниках. И у всех у них на ногах была чешуя, и глаза у всех были злыми.
Они спали свалившись в кучу, в своем грязном жилище, которое было в одной из темниц королевского замка гоблинов. Домовые постепенно продирали глаза и начинали прислушиваться.
— Да успокойся же, тихо ты, шшш, — произнося эти слова Сара пыталась успокоить не только своего братика, но и себя в равной мере. — Ну что тебе надо? А? Хочешь, расскажу тебе сказку? Ведь все хорошо.
Она задумалась на одно мгновение — и начала пересказывать историю взятую из «Лабиринта».
— Однажды жила-была на свете прекрасная юная девушка. Она жила с мачехой, которая всегда оставляла ее нянчиться с малышом. А у того был противный характер: он хотел, чтобы все игрушки принадлежали ему одному, и девушка чувствовал себя в этом доме почти что рабыней. Но была у нее одна тайна, о которой не знал никто: король гоблинов влюбился в нее и дал ей огромную власть.
Все гоблины в замке широко раскрыли глаза — и обратились в слух.
Снова ударила молния и загрохотало, но Сара и Тоби уже немного успокоились.
— Как-то вечером, — продолжала Сара свой рассказ, — когда ребенок повел себя совершенно отвратительно, девушка не вынесла мучений и позвала на помощь гоблинов. И они сказали ей: «Произнеси те слова, которые ты ХОЧЕШЬ сказать, и мы заберем малыша в город гоблинов, и тогда ты станешь свободной». Вот что они ей сказали.
Домовые в замке энергично закивали.
Тоби готов был опять уснуть и уже почти не сопротивлялся этому. Сара была ужасно довольна, что смогла справиться с ребенком. Она вплотную приблизилась к детской кроватке и перегнулась через ее стенку. Она чувствовала, что ей удается овладеть публикой благодаря своему артистическому произношению. И Ланцелот, конечно, был с нею.
Поэтому она продолжила:
— Но девушка знала, что король гоблинов захочет оставить ребенка навсегда в своем замке и превратит его в гоблина. И она так страдала, в одиночестве, долгие-долгие месяцы… до тех пор, пока однажды, ночью, измученная рабской дневной работой и оскорбленная до глубины души грязными, неблагодарными словами своей мачехи, она не выдержала и…
Сара склонилась так низко, что теперь шептала свои слова прямо в розовое ушко Тоби. Неожиданно малыш перевернулся в кроватке и уставился на нее, почти вплотную глядя глаза в глаза. На мгновение наступила тишина. А потом Тоби открыл рот и начал орать — громко и настырно.
— Ой! — с отвращением фыркнула Сара, выпрямляясь и становясь в полный рост.
Прокатился гром, и Мерлин ответил ему изо всех сил.
Сара вздохнула, насупилась и пожала плечами. «Тут уж ничего не поделаешь», — решила она. Вытащила Тоби из кроватки и, баюкая вместе братика и Ланцелота, стала прохаживаться с ними по комнате. От небольшого светильника, зажженного у кроватки, по стене задвигались огромные колеблющиеся тени.
— Все хорошо, — проговорила она, — все хорошо. Давай, маленький, давай, — поскорее засыпай. Спи, мой Тоби, баю-бай.
Но Тоби вовсе не собирался засыпать. Подумаешь — качают ребенка. Нет, у него были серьезные жалобы, и он чувствовал, что обязан о них заявить.
— Тоби, — рассердилась сестра, — ты замолкнешь наконец или нет? Ну пожалуйста… или…, - она понизила голос, — или я… я произнесу эти слова.
Она бросила взгляд на тени на стене и, обращаясь к ним, произнесла как актриса на сцене:
— Нет, нет! Я не должна этого делать! Не должна! Не должна!.. Но я хочу… Я хочу…
— Слушайте — слушайте, — сказал тот же гоблин.
Теперь все глаза, светящиеся в темноте, и все уши в этом мерзком гнезде были открыты.
Заговорил другой гоблин:
— Она хочет сказать это!
— Что сказать? — спросил какой-то бестолковый гоблин.
— Шшш! — зашикал на него первый гоблин: ему приходилось напрягаться, чтобы услышать слова Сары.
Другие гоблины тоже заворчали на бестолкового:
— Заткнись ты!
— Сами заткнитесь! — ответил им глупый гоблин.
Начался такой галдеж, что первому гоблину показалось: он с ума сойдет от напряжения, пытаясь услышать, что она говорит.
— Шшшш, тихо! — он заткнул своей лапой рот глупому гоблину.
Второй гоблин заорал:
— «Тихо!» — и начал лупить всех, кто был рядом с ним.
— Да послушайте! — первый гоблин обратился ко всем. — Она собирается сказать эти слова.
Среди гоблинов наступила тишина. Они все очень хотели услышать Сару.
Она стояла выпрямившись. Тоби, с лицом красным как помидор, орал так, что захлебывался от крика. Его тельце, лежащее на руках у Сары, напряглось словно натянутая струна.
— Я не могу больше вынести этого! — воскликнула она и подняла орущего ребенка над головой, словно желала принести его в жертву. А затем стала произносить нараспев, как заклинание:
— Король домовых!
Король домовых!
Где бы ты ни был, приди!
И это дитя
в чужие края
Скорей от меня уведи!
Сверкнула молния. Грянул гром.
Гоблины, опустив головы, приуныли.
— Не те слова, — огорченно произнес первый гоблин.
— Где только она взяла эту чушь? — с издевкой проговорил второй. — Она даже не начала со слов: «Я хочу».
— Ша! — сказал третий гоблин, воспользовавшись случаем покомандовать другими.
Сара все еще держала Тоби над головой. Разъяренный таким обращением с ним, малыш заходился в крике громче прежнего. Девушка и представить себе не могла, что можно так кричать. Она опустила руки и снова стала баюкать ребенка. Эффект был небольшой: Тоби продолжал кричать, но уже на своем обычном уровне.
Измученная вконец, Сара сказала ему:
— Тоби, прекрати. Ты настоящее маленькое чудовище. Почему я должна все это терпеть? Я ведь не мама твоя. Я хочу быть свободной, хочу делать то, что мне хочется. Прекрати сейчас же! О, я хочу… Я хочу…
