ничего не случилось. Наверное, они еще в отеле?
— Ну, уж нет, видите ли, они закрывают отель, так что вчера я отвез детей в Лондон, и туда прилетели мои родители и забрали их домой. Так было лучше. Джин и Лочлан — это моя сестра и ее муж — наверное, до конца каникул возьмут их на свою ферму.
— Ах, вот как. — Я ужасно расстроилась, что больше не увижу их, но ему было еще хуже. — Но вы хотели, чтобы они были рядом…
— Это неважно, — сказал он так же уверенно, как и я до этого. — Все равно им надо было бы вернуться раньше, чтобы подготовиться к школе.
— А… а где Магда? — с трудом выговорила я.
— Она… э… — нерешительно начал он, и потом посмотрел мне прямо в глаза. — Она присматривает за Адамом. — Смысл слов медленно доходил до меня. — Говорят, не в отеле, а на квартире. — Как будто читая мои мысли, Колин продолжал так осторожно, как если бы объяснял Руфи. — Может быть, вы или я так бы не сделали, но я думаю, что не нам судить. Я уж точно слишком в долгу у Адама, чтобы этим заниматься. А вы, Дебора, вы очень смелая, и вы способны любить. — Да, подумала я, от него не укрылось, что в машине я пыталась произнести имя Адама. — Иногда лучшее, что может сделать любящий человек, — это отойти в сторону. — Его ладонь опять накрыла мою и сжала ее. — А теперь я должен принести другое извинение — это то, зачем я пришел.
Он вдруг замолчал, когда с одеяла моей соседки донесся голос диск-жокея:
— А еще на этой неделе пришла толстенькая пачка писем, и, отвечая на них, Колин Камерон споет «Серый домик на Западе».
Через мгновение два Колина запели, один прекрасным и очень полным голосом, другой сдержанно и отставая на пару нот. Слушая, как об этом пост первый Колин, я с удивлением обнаружила, что верное старое лицо, к которому возвращаешься домой, могло означать что угодно, но только не корзинку нуждавшихся в починке вещей и не неприбранную маленькую женушку. Совершенно по-идиотски я думала про «лицо, что счастье нам приносит», когда миссис Редмонд посмотрела в нашу сторону. Этого не хватало, подумала я, повторения концерта для престарелых. Но ошиблась. Взгляд миссис Редмонд выражал недовольство, и она нагнулась вперед.
— Простите, не могли бы вы не мешать нам слушать? Нам не каждый день доводится услышать Колина Камерона.
Надо было видеть лицо Колина! Глаза округлились, щеки покраснели, рот открылся и захлопнулся. Но он замолчал. Да и вряд ли он мог поступить иначе. Потому что последние несколько минут часа для посетителей мы сидели, глядя друг на друга и трясясь от сдерживаемого смеха. Гонг, служивший сигналом для ухода посетителей, совпал с последними нотами «Серого домика на Западе», и Колин встал и протянул мне руку.
— Передайте мою любовь Йену и Руфи, — горячо сказала я.
Его лицо осветилось озорной улыбкой, он плюхнулся на кровать и придвинулся ко мне.
— Не могу, если вы сперва не дадите ее мне.
Теплые, дразнящие руки по-медвежьи обхватили меня.
— Вот где в самом деле славная толстенькая пачка, — объявил их хозяин.
Глава десятая
На следующий день после того, как я выписалась из больницы, Джон Ли отвез нас домой в Уимблдон. Мама обо всем договорилась, и когда я предложила позвонить в театр в Сикоуве с просьбой передать Колину «до свидания», от ее ответа у меня перехватило дыхание.
— Нет, милая, не надо выглядеть, будто ты навязываешься.
Навязываюсь? Попрощаться с другом — да еще и с тем, кто спас мою жизнь?
— Я хотела сказать — разве вы не попрощались в больнице? — попыталась она замять неловкость.
Я вспомнила, снова ощущая эти дружеские объятия, эти нежные руки… «Передайте мою любовь Йену и Руфи», — что еще я могла сказать? Ведь, если на то пошло, он не спросил мой адрес или номер телефона.
— Просто я хотела сшить одежду для новой куклы Руфи, — сказала я.
— Ну, я бы не стала из-за этого терять сон, — сообщила мама. — Наверное, у нее столько игрушек, что она не знает, что с ними делать.
Я подумала, что в сущности я хотела одеть эту куклу для собственного удовольствия, и пора бы мне выкинуть их всех из головы.
Мы вернулись в Лондон, и моя щиколотка быстро зажила. Я уже снова могла передвигаться, когда позвонила мисс Ирвин. Открылась вакансия, которую она хотела обсудить со мной. Не могла бы я зайти сегодня?
Когда я собиралась, в комнату вошла мама и, неуверенно поглядывая на меня, в который раз повторила, как ей нравится мое платье. Это было то самое платье, купленное Колином, и я подумала, что знай она об этом, она бы им так не восторгалась. Я брызгала лак на волосы, которые после нескольких недель на пустоши были длиннее и менее послушны, чем обычно, когда она неуклюже сказала:
— Деб, милая, я тебе должна кое-что сказать… Знаешь, если эта работа окажется где-то далеко… — Она старательно исследовала пыль на подоконнике, что совсем не входило в ее привычки. — О, взгляни только!
— Мамочка, милая, ты что-то хотела сказать, — осторожно напомнила я. — И с каких это пор тебя волнует пыль?
— Я не хочу, чтобы ты отказывалась от чего-то из-за меня. — Она посмотрела на меня, вспыхнула и отвернулась.
— А почему бы и нет? — поддразнила я. Более ясного подтверждения моим подозрениям и быть не могло.
— О Боже, потому что… — Она замолкла.
— Ладно, моя дорогая, — мягко сказала я, — тогда я скажу, хорошо? Поздравляю! Джон — невероятно милый человек, и ему невероятно повезло.
Я так старательно поработала над своим лицом, но все мои усилия пропали, когда мама бросилась в мои объятия, плача и смеясь одновременно.
— Так ты не против? Милая, я так боялась сказать тебе… Конечно, это не как с папой, но он такой милый, и нельзя же навечно отгородиться от жизни… От нас же не это требуется, верно?
— Нет, конечно нет, — утешала я.
— Но ты, Деб, вот глядя на тебя, я просто плакать готова. — К моему ужасу она так и сделала. — Ничего, все образуется, я уверена. Адам любит тебя. Он вернется.
— Адам? — отозвалась я. Неужели она все еще ставит на эту лошадку? Адам живет с Магдой Камерон. Как она может серьезно думать?..
— Он ничего не мог поделать, — упрямо заявила она. — Он бы обратился к тебе, не будь ты больна. Эта женщина втерлась к нему в доверие. Он к тебе вернется, как только сможет. Запомни мои слова — я Адама знаю. Конечно, — предупреждающе сказала она, — если тем временем ты не наделаешь глупостей.
Очень кстати телефон внизу в холле зазвонил. Мама пошла ответить, а я сразу стала перекрашивать губы. Когда я спустилась, она говорила:
— Как жаль, если бы вы только позвонили пятью минутами раньше!
— Знакомая миссис Синклер, — объяснила она. — Звонила узнать, не у нас ли случайно она. — Миссис Синклер была нашей соседкой. — Не повезло. Она только что ушла.
— Да, да, — с облегчением ответила я, радуясь смене настроения. — Хорошо, что Джон возьмет тебя под свою опеку. Но не знаю, как ты ухитриться жить, не вмешиваясь в дела соседей.
Только на полдороге к автобусу я сообразила, что мама никак не могла пять минут назад видеть
