— Я пойду наверх, и завтра утром со мной все будет нормально.
— Ты ужинал? — спросила Эмма.
— Я не хочу есть.
Он уже поднимался по лестнице.
— Но, Такер, — вступился Барри, — доктор сказал, что таблетки надо принимать вместе с едой.
Такер устало вытер лоб.
— Барри, если бы мне нужна была сиделка, я бы захватил ее из больницы.
Эмма и Барри прочли в глазах друг друга немой вопрос «Ну и что ты будешь с ним делать?» и ничего не сказали.
— Я позабочусь о нем, Барри, нравится ему это или нет, — пообещала Эмма.
Поскольку Такер был уже наверху и не слышал их, Барри сказал с усмешкой:
— Я надеялся на вас. Рад, что мне не придется о нем заботиться, потому что не знаю, как бы я с ним справлялся.
Эмма очень беспокоилась за Такера, но она знала, что и ее заботу он примет не более охотно, чем заботу Барри. Когда Барри ушел, она сделала сэндвичи, налила стакан молока, взяла таблетки и понесла все это наверх, приготовившись к битве. Она не постучалась, потому что руки у нее были заняты. Открыв дверь ногой, она увидела, что Такер сидит на кровати, безуспешно пытаясь снять с себя рубашку. Перевязочная косынка лежала рядом на кровати.
Эмма поставила поднос на столик и склонилась к нему.
— Ты разрешишь мне помочь тебе?
— К сожалению, — пробурчал он сквозь сжатые зубы, — у меня нет выбора.
Ему удалось расстегнуть пуговицы и вытащить рубашку из брюк. Эмма помогла стянуть рубашку со здоровой руки и очень осторожно — с поврежденной. Она взяла косынку и снова зафиксировала ему руку.
— Я сам, — проворчал он и оттолкнул ее руку. — Эмма, тебе лучше уйти. И уйти сейчас.
— Если ты съешь сэндвич и примешь таблетки, я обещаю, что уйду. Только буду приходить каждые два часа.
— Да к чему вся эта возня! У меня же не сотрясение, а всего лишь больное плечо, — ворчал он.
— Рука будет болеть, так что тебе понадобится пакет со льдом, а одного не хватит на всю ночь. Так что перестань брыкаться, Такер, сделаешь себе только хуже.
Такер устало подчинился.
— В таком случае можешь просто остаться спать здесь. Тогда ты будешь рядом на тот случай, если мне что-то понадобится.
— Хорошо, я так и сделаю.
Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами и с улыбкой.
— Ты и правда собираешься остаться?
— Я сделаю так, как будет лучше для тебя.
Такер взялся за сэндвич, потом принял таблетку, которую она принесла.
— Мне сложно принимать помощь, — наконец признался он.
— Я вижу. Но ты очень помог мне, Такер. Ты столько для меня сделал, так что сейчас позволь и мне хоть что-то сделать для тебя.
После долгого молчания он наконец согласился.
— Ладно. Будет здорово, если ты поможешь мне снять ботинки. И если принесешь лед, я не откажусь.
Эмма с улыбкой наклонилась к нему и поцеловала в щеку.
— Хорошо. Только никуда не исчезай — я скоро вернусь, — прошептала она.
Выходя из комнаты, она чувствовала на себе его жаркий взгляд. Как бы ей хотелось надеяться, что их чувства взаимны, что он тоже, хотя бы чуточку, любит ее.
В среду, пока близнецы играли, Эмма собрала постиранную одежду и разложила ее по местам. Среди прочих вещей были джинсы и рубашка Такера, и она решила отнести их наверх, в его комнату. Слава богу, плечо его уже заживало.
Она собиралась положить одежду на кровать, но потом решила спрятать ее в ящики комода, чтобы Такеру самому не пришлось лишний раз утруждать себя. Джинсы положила в верхний ящик, футболки в следующий. Но один ящик оказался полупустой. Кроме нескольких рубашек, Эмма заметила фотографию в деревянной рамке.
На фото был мальчик лет трех с карими глазами и темными волосами. Он улыбался, сильно напоминая Эмме улыбку Такера. Что это за ребенок? Чей он? Такера? И захочет ли Такер рассказать о нем, если она спросит? Внутренний голос подсказывал ей, что еще слишком рано о чем-либо расспрашивать. Лучше пусть Такер не знает, что она видела фотографию. Эмма достала джинсы, футболки и рубашки, положила их на кровать и задвинула ящики комода.
Если он когда-нибудь решится рассказать, значит, начнет ей доверять, и сможет впустить ее в свою жизнь, и делить с ней не только свой дом. Как бы Эмма хотела стать частью его жизни! Любовью всей его жизни. Неужели ее мечте никогда не суждено осуществиться?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Голоса мультяшных героев, доносившиеся из гостиной, где близнецы смотрели телевизор, мешали Такеру сосредоточиться на игре. Он взглянул поверх карт на своих друзей. Эрл Граймс усиленно жевал жвачку, что было непривычно для всех — обычно он курил почти без остановки. То же самое можно сказать и про Стэна Кониффа.
Сейчас они сидели с недовольными лицами. Обычно, когда они собирались поиграть в покер, тут дым стоял коромыслом. Барри принялся за салат — разнообразие еды его, похоже, очень порадовало. Но зато Эд Барнс сидел сам не свой, все время поглядывая в сторону гостиной, откуда доносились назойливые звуки детской музыки. Мужчины играли уже час и никак не могли сосредоточиться все чувствовали присутствие детей и женщины в соседней комнате. Игра не шла.
Такер понял, что его жизнь изменилась с тех пор, как появилась Эмма.
Стэн резко отодвинул стул.
— Я пойду на улицу покурю.
— Нет, не пойдешь. Я ставлю тебе два бакса, — ответил Такер.
Стэн шумно вздохнул.
— Ну, давно пора.
И тут в комнату вполз Сэмми и пошлепал к креслу Такера. Через минуту Эмма пришла за ним и, взяв в охапку, унесла обратно.
— Простите, он убежал. Что-нибудь еще принести?
Дети, женщина во время игры в покер были совсем не к месту. Такер покачал головой.
— Нет, Спасибо.
В кухне появилась и Стеффи. Она смотрела на Такера, посасывая палец, и широко ему улыбалась.
— А им уже скоро спать? — спросил Эд.
Такер видел, что Эда обстановка раздражала уже давно. Предполагалось, что во время таких вечеров ни дети, ни женщины не будут им мешать.
— Да, Эмма, когда ты их будешь укладывать? — спросил Такер.
— Сейчас быстренько покормлю и отнесу наверх.
Не потребовалось много времени, чтобы достать из холодильника бутылочки с детским питанием, но от самого присутствия лишних людей у игроков опускались руки, и они нетерпеливо следили за процессом, ожидая, когда наконец их оставят одних.
