крупу… Не иначе, как сдуру!
Эти мысли немного остудили разгоряченную голову Владислава Георгиевича и подействовали успокаивающе на его ранимое сердце. Действительно, зачем драматизировать ситуацию? Ничего фатального не произошло, и необходима личная встреча. Тогда можно делать какие-то выводы. А так… только мозг самому себе выносить!
Успокоившись немного, он наконец обратил внимание на книги, в плотном окружении коих он находился. Ноги сами принесли его к тому месту, где находилось собрание исторических книг…
Владислав Георгиевич медленно прошел вдоль полок, приглядываясь к корешкам, выстроенных, как солдаты на параде. Какое потрясающее собрание знаменитых авторов! Глаза просто разбегаются! Геродот… Фукидид… Ксенофонт… Павсаний… Аполлоний… Аполлодор…и еще Бог весть сколько других греческих авторов! Некоторые ему даже неизвестны! А вот авторы римские: Тацит… Сенека… Помпей Трог… Юлий Цезарь – уникальный был человек, такую империю основал, и еще на ходил время писать!..Светоний… Юстин… Лампридий…тут же римские писатели-историки позднего периода: Аммиан Марцеллин… Филосторгий… Сократ (не философ, другой Сократ – христианин!)…Что же выбрать из этого изобилия? Что не книга – уникальное издание, просто дух захватывает, настоящий праздник для знатока!..Какая же все- таки молодец Лилия Николаевна! Прямо-таки физически ощущалось, с какой любовью и благоговением были отобраны, расставлены, рассортированы эти бесценные труды! Такое впечатление, будто каждое издание было окружено некой невидимой оболочкой, тщательно защищающей его от злоумышленников, разгильдяев, вандалов…
Каждая книга выглядела столь ухоженной, что перед тем, как коснуться ее, хотелось вымыть руки!
Вдруг внимание Владислава Георгиевича привлек довольно крупный том в твердой серо- зеленоватой обложке с черным корешком. Он каким-то внутренним чутьем почувствовал, что на глаза ему попалось нечто совсем уж уникальное. Он наклонился и, аккуратно подцепив корешок пальцами, извлек книгу из занимаемого ею места в книжном строю. Взглянув на безупречно гладкую, без единого пятнышка, обложку, Владислав Георгиевич с изумлением прочел название:
« Феофан Византиец. Хронограф от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта…»
Владислав Георгиевич очень любил историю, и особенно его интересовал период поздней Римской империи и империи ранневизантийской. Это была так называемая эпоха «Великого переселения народов», известная как время крушения великих империй, падения династий, грандиозных варварских нашествий, религиозных войн и рождения новых королевств, из которых выросли государства нынешней Европы… Владислав Георгиевич жадно читал все попадавшиеся ему книги на эту тему. Труд, который он сейчас держал в руках, был ему знаком, вернее – он знал о его существовании, но никогда, ни в одном книжном собрании он ему не встречался. И вдруг – вот он, перед ним, как говорится, живьем! это было похоже на чудо. Византийский историк-монах Феофан по прозвищу Исповедник, живший в конце 8-го и начале 9-го века, создал объемистый труд по истории Восточной Римской империи, охватывающий огромный временной интервал, начиная с 284-го и заканчивая 813-ым годом! Особая ценность этого труда состояла в том, что вся эта эпоха была расписана кропотливым монахом по годам, как делали позднее и русские летописцы. Обозначив тот или иной год, Исповедник старательно записывал главные события оного, причем некоторые из них он только упоминал, а об иных рассказывал подробно и много…Владислав Георгиевич и мечтать не мог о том, что когда-либо вообще встретит эту уникальную книгу! Поэтому он даже не сомневался ни секунды, и сразу направился к читательской стойке.
- Вот, запишите, - бросил он задумавшейся Вере.
Девушка взглянула на редкое издание без всякого интереса и равнодушно заполнила формуляр. Заставив читателя расписаться в получении, она вновь погрузилась в свои невеселые мысли, напрочь выкинув из головы и Феофана Византийца, и его ревностного почитателя.
Только в гостинице Владислав Георгиевич сообразил, что сделал глупость: надо было не записываться сегодня, а явиться завтра, как ему и предлагали изначально. Тогда у него был бы повод прийти именно к старшему библиотекарю лично. А что теперь? Ну, придет он завтра, и сразу возникнет недоумение – вчера только записался, книгу для чтения уже взял… Ну и зачем явился?
Он решил набраться терпения и подождать денек – другой. А вдруг она ему позвонит вечером в гостиницу, как это было в прошлом году? Одно плохо, времени у него остается слишком мало.
Вечером он с замиранием сердца ждал ее звонка. Ему казалось, что это так естественно – приедет она к себе домой, сядет с телефоном в кресло, возьмет трубку и… Но телефон упорно молчал. Она так и не позвонила. Ей было все равно, что он приехал…
Утром он поднялся, не торопясь позавтракал и поехал на кладбище. Работа на свежем воздухе немного успокоила его и отвлекла от невеселых размышлений. Плодотворно потрудившись, он вечером все же решился к семи часам наведаться в библиотеку. Тщательно привел себя в порядок, разучивал нужные слова, прикидывал, как будет ей отвечать…А когда подходил к дверям Дворца, совершенно неожиданно столкнулся с нею прямо на крыльце.
Он замер прямо на ступенях - не то от растерянности, не то от того ошеломляющего впечатления, какое она производила. Она показалась ему еще восхитительней, чем он ожидал: высокая, статная, с подтянутым, сильным и упругим телом…Все такой же безупречный костюм(на этот раз темно-коричневого цвета), белоснежное жабо, все та же нехитрая прическа – двумя волнами до плеч по обе стороны от лица,те же внимательные карие глаза, длинные, сверкающие светло-фиолетовым лаком ногти…такие же, как в прошлом году, во время их расставания на станции!
- Лилия Николаевна! – воскликнул он, не в силах сдержать восторга при виде ее. – Здравствуйте!
- Ах, это вы…- ответила она слегка удивленно. – Добрый день. А вы снова к нам?..
- Да… вот приехал…- отозвался Владислав Георгиевич, слегка ошеломленный ее странным во
просом. – А вы так роскошно выглядите!
- Спасибо…- отвечала госпожа Гончарова сдержанно. – Вы в отпуске или опять весь в делах?
- Так… маленький отпуск, - смущенно сказал он.- Ну, дела есть тоже, конечно… Но в принципе я свободен.
- Тогда желаю вам хорошо провести время! – ответила она любезно и улыбнулась.
- Вот времени у меня осталось…- начал было он, но Гончарова тут же перебила его.
- Извините, я очень спешу, - сказала она торопливо. – Мне надо срочно ехать… Всего доброго!
Она махнула ему рукой, и даже не рукой, а скорее – одними пальцами. Перед его глазами блеснули ее ослепительные, тщательно отточенные ногти…
- Всего доб…- пролепетал Владислав Георгиевич, и умолк на полуслове, ибо она все равно уже не слышала его! Своей упругой, гибкой, так восхищающей его походкой Лилия Николаевна стремительно прошла на автостоянку, открыла свой старенький «Москвич», села в него и уехала, а он так и остался стоять на крыльце, тупо глядя вслед удаляющейся машине. Идти в библиотеку ему было теперь совершенно незачем. Он спустился со ступенек и побрел обратно в гостиницу.
И это все? Вот так случайно встретиться на крыльце, выслушать несколько дежурных фраз, которые она могла сказать первому встречному, с которым была едва знакома… так вот за этим ехал он в этом году сюда?..
Он был совершенно убит такой встречей. Со всей ясностью он вдруг осознал, что для нее он – пустое место. Ну. и что теперь? Смириться? А как же ее обещание ждать его, как слова о том, что ей плохо без него, как же ее письмо, наконец? все это пустое? Владислав Георгиевич в своей жизни испытал множество разочарований, не раз познал горький вкус обманутых надежд, становился жертвой предательства – мелкого и крупного, казалось, давно уже стоило привыкнуть ко всему, но этот вот инцидент почему-то особенно жестоко резанул по живому. И упрекнуть Лилию Николаевну ему было не в чем. Кто они друг другу? Случайные знакомые. Ну, сказала она ему какие-то слова, ну – поцеловала… И что? А ничего! Почему же так мучительно, так нестерпимо больно? Неужели оттого, что вот в его жизни мелькнул огонек – нечто новое, романтичное, светлое… Что-то такое, с чем стало интересно и радостно жить! И – даже не успев хоть немного разгореться, так банально, так обыденно угасло?.. Как же тяжко хоронить последнюю надежду!..Просто ужасно…
