насквозь. Марк ощутил перемену, происшедшую в ней. И словно в награду за это, его пальцы оказались у Нины во влагалище. Они ласкали ее лоно, играли набухшим влажным клитором.
Теперь Нина уже сама, чтобы не закричать от переполнявшего ее острого счастья, вцепилась зубами в пучок колючей травы. Ее пряный запах ударил ей в нос. И тут оргазм, не один, а серия яростных вспышек, пронзили ее. Обессиленный, Марк уронил лицо между ее лопаток. Они словно два врага, насмерть сразившие друг друга, лежали, без сил распластанные на земле.
Наконец Марк, не вставая, откатился в сторону, и Нина перевернулась на спину. Она медленно приходила в себя.
«Что же со мной происходит? — пыталась понять она. — Почему я с этим человеком? Разве я люблю его? Нет, это какое-то наваждение. Он просто околдовал меня. Связывает ли нас что-нибудь, кроме секса, или он просто подобрал ключик к моему телу, и я теперь не могу обойтись без наслаждения, которое он мне дарит?»
Нина вздохнула и открыла глаза. Небо глазами тысяч звезд смотрело прямо ей в лицо. Откуда-то доносилась заунывная песня. Это пастухи пели, сидя у костра. Им внимали долина, овцы, небо. Нина почувствовала, что уплывает куда-то под эти медленные тягучие звуки.
«Да в конце концов, я же свободная женщина, я никому ничего не должна! Я могу делать что хочу. К тому же я так давно была одна, и почему теперь я должна отказывать себе в земных радостях? Ведь я же не причиняю никому зла. Я даже забеременеть не боюсь. — Нина с улыбкой и благодарностью вспомнила своего последнего любовника, который, несмотря на ее сопротивление, заставил ее вставить спираль. — У меня так долго никого не было, что я чуть было не вынула ее, а вот теперь и спираль пригодилась!» — Нина засмеялась.
— Ты что, малышка? — Марк приблизил к ней свое лицо.
— Ничего, просто смеюсь.
— Я люблю тебя.
Нина рассмеялась, как будто он сказал что-то очень смешное.
— И я твоя судьба, да?
— Да, а ты не веришь.
— Да ведь это не важно, просто люби меня, и все!
Этой ночью они больше любовью не занимались. Обнявшись, они проспали до утра под ярко-красным шелковым одеялом.
Разбудили Нину стук копыт и громкие крики. С трудом разлепив веки, она поняла, что это бедуины зовут их пасти овец. Поеживаясь от утреннего холода, Нина высунула голову из палатки. Прямо перед собой она увидела лошадиные ноги, а задрав голову, смеющегося всадника.
— Вставай, пора работать! — крикнул он ей и ускакал.
Нина посмотрела на Марка. Он спал, как дитя, свернувшись калачиком. Казалось, ничто не способно разбудить его. Нина потрясла его за плечо.
— Эй, проснись, нас уже зовут.
Бесполезно. Он лишь перевернулся на другой бок.
— Ну, Марк! Ну вставай, пожалуйста.
Нина не знала, что с ним делать, может, облить холодной водой. Она разозлилась. Надо же, спит как ни в чем не бывало. Она склонилась над ним. Интересно, что она в нем нашла?
«Черты лица обычные, прямой нос, губы ни узкие, ни широкие, густые брови, ресницы не длинные. — Нина отстраненно разглядывала его. — Ничего особенного. Молодых людей с такой внешностью всюду полно. Даже в графе «особые приметы» записать нечего».
Тут Марк открыл глаза и улыбнулся. От его ярко-голубых глаз в рассветном сумраке палатки сразу как будто стало светлее.
— Ну что, малышка, подъем? Как в пионерском лагере в походе. — Неожиданно легко он вскочил и, потягиваясь, выбрался из палатки.
— Марик! А может, я останусь? — жалобно протянула Нина. Утром было так холодно, ей так хотелось еще понежиться под теплым одеялом. — Ведь сказали же, что мне работать необязательно.
— Ты что, бросишь меня? Я без тебя не пойду. Там же собаки!
— Ну и что? — не поняла Нина.
— Я боюсь собак! — В его голосе зазвучали трагические нотки. — Ты можешь ничего не делать. Только будь рядом со мной. А если на меня бросится собака, ты ведь сможешь ее прогнать?
«Так, это что-то новенькое, теперь он боится собак! — Нина была в шоке. — Нет, с этим человеком не соскучишься. Он совершенно непредсказуем».
— Ну хорошо, поехали. — Нина пожала плечами. — Я, конечно, собак не боюсь, но если они станут на людей бросаться, то я уж не знаю, как с ними справлюсь.
— Ты справишься, я знаю, ты сильная! — И Марк поцеловал ее в щеку.
У костра их накормили холодными остатками вчерашнего ужина и напоили горячим и крепким кофе. Это было очень кстати, Нина наконец проснулась. Хозяин и его то ли брат, то ли помощник уже ждали их. Нина и Марк подошли к ним, и тут их ждал сюрприз. Хозяин, закутанный в балахон бедуина, подъехал к Нине на вороном коне и, свесившись вниз, протянул ей руку. Нина ухватилась за его грубую ладонь. Сильным рывком он подтянул ее вверх и усадил на коня сзади себя. Бедуин присвистнул, хлестнул вороного кнутом, и они понеслись.
От неожиданности Нина едва не свалилась. Ей пришлось изо всех сил вцепиться в балахон всадника и прижаться к нему всем телом. Она чувствовала исходящий от него запах пота, дыма и еще чего-то, что, наверное, сопутствует кочевой жизни. Нине не было неприятно, она понимала, что от полудикого пастуха не может пахнуть иначе.
«Интересно, куда он меня везет? А вдруг он решил меня похитить? Вот это будет номер!»
Осторожно, чтобы не упасть, Нина оглянулась. Марк таким же образом, как и она, сидел за спиной другого скачущего всадника. Вряд ли их будут похищать обоих. Привыкнув немного к такому способу передвижения, Нина поняла, как это здорово нестись с бешеной скоростью, так, что только ветер свистит в ушах да трава сливается в бесконечную зеленую полосу.
К сожалению, все когда-нибудь кончается. Вот и их скачка длилась недолго. Показались белые спины овец. Всадник остановил своего скакуна, и Нина спрыгнула на траву. К ней подошел улыбающийся Марк.
— Ну как ты?
— Класс, только одно место болит с непривычки, — усмехнулась Нина.
Бедуины быстро объяснили им, в чем состоят их обязанности. Все было очень просто. Надо следить, чтобы овцы, которых пригнали сюда еще раньше, не разбегались. Волков здесь не было, собак тоже, поэтому никакая опасность ни овцам, ни Марку не грозила. Бедуины оставили своим новым пастухам лепешек, вяленого мяса и воды в пластиковой бутылке и умчались, пообещав приехать за ними вечером.
— Ну, давай пасти овец. Может, их надо сгонять какими-то специальными криками?
— Да брось ты! Они и без нас сами прекрасно пасутся.
— Да? Ну тогда я, пожалуй, посплю.
Чувствуя, что она становится настоящей дочерью природы, Нина улеглась прямо на землю и задремала. Окончательно заснуть ей не давал какой-то навязчивый и пряный запах. Так же пахла трава, в которой они вчера ночью исступленно любили друг друга. Теперь этот запах всегда будет вызывать у Нины воспоминание об их безумной страсти.
Этот день тянулся бесконечно. То они дремали по очереди, потом пытались воздействовать на овец, которые не обращали на них ни малейшего внимания. Хуже всего было то, что пыль, мелкий песок, сухие
