'Гамсахурдиа – один из наиболее активных организаторов митинга. В течение дня 5 апреля выступил более 10 раз. Главная тема выступлений – разжигание националистических чувств. Основной провозглашаемый им лозунг 'Грузия только для грузин!', 'Грузия – единое независимое государство, поэтому никаких уступок сепаратистам в Абхазии и Южной Осетии. Представители всех других наций лишь гости на грузинской земле, которым хозяева вправе в любое время указать на дверь… Никакого доверия прогнившему коммунистическому режиму и его продажным руководителям'.
КОСТАВА Мераб Иванович, 1939 года рождения, уроженец Тбилиси, б/п, разведенный, имеет высшее музыкальное образование, работает педагогом музыкальной школы № 8 в Тбилиси, член правления 'Общества святого Ильи Праведного' и Хельсинкской группы, имеет пять судимостей.
Осужден в 1957 по ст. 58-10 (антисоветская агитация и пропаганда), 58-11 (организованная деятельность, направленная на совершение особо опасных государственных преступлений) Уголовного кодекса Грузинской ССР на 4 года лишения свободы (условно).
В 1959 году по ст. 72 ч. 1 (сопротивление представителям власти) УК Грузинской ССР – к 3 годам лишения свободы (условно).
В 1978 году по ст. 71 ч. 1 (антисоветская агитация и пропаганда) Уголовного кодекса Грузинской ССР – к 3 годам лишения свободы с последующей ссылкой на 2 года.
В 1982 году Тайшетским горнарсудом Иркутской области осужден по ст. 206 ч. 2 УК РСФСР (хулиганство), к 5 годам лишения свободы.
В 1985 году районным народным судом г. Ангарска за злостное нарушение режима содержания в ИТУ осужден но ст. 188 ч. 2 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы с присоединением 6 месяцев неотбытого срока наказания и 3 месяцев последующей ссылки.
Помилован в 1987 году Указом Президиума Верховного Совета СССР'.
Вскоре после трагических событий 9 апреля Костава погибнет при невыясненных обстоятельствах в автомобильной катастрофе и будет похоронен в Пантеоне на горе Давида, рядом с могилами самых знаменитых исторических лиц Грузии. Вокруг этого решения в республике долго будут кипеть страсти и вестись бурная дискуссия.
ЧАНТУРИЯ Георгий Отарович, 1959 года рождения, уроженец Тбилиси, женат, имеет высшее историческое образование, библиограф Грузинской государственной книжной палаты, председатель Национально-демократической партии Грузии. Судим.
Осужден в 1983 году по ст. 206-3 УК Грузинской ССР (организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок) на 3 года лишения свободы. Помилован в 1985 году. Один из организаторов митинга у Дома правительства.
В 1991 году уже по инициативе президента З. Гамсахурдиа будет привлечен к уголовной ответственности за те же действия, но в связи с отстранением Гамсахурдиа от власти судебное разбирательство и уголовное дело будут прекращены. Играет заметную роль в новом грузинском парламенте.
ЧАВЧАВАДЗЕ Зураб Николаевич, 1953 года рождения, уроженец Тбилиси, б/п, разведенный, имеет высшее филологическое образование, заведующий редакцией коллегии по художественному переводу при Союзе писателей Грузии. Член правления и фактический руководитель (после выхода 'Меотхе Даси') 'Общества Ильи Чавчавадзе '.
Именно по его призыву участники несанкционированного митинга в Тбилисском университете перешли на площадь у Дома правительства. Сторонник независимости Грузии, но придерживается умеренных либеральных взглядов. Был противником участия З. Гамсахурдиа в 'Обществе Ильи Чавчавадзе' даже в качестве рядового члена. Не судим.
Именно так характеризовались органами КГБ перечисленные лица и именно этими сведениями о них перед принятием решения о пресечении митинга располагало руководство республики. Для него это были враги, которых нужно было арестовать, изолировать, а не вести с ними переговоры.
Здесь названы имена только тех руководителей неформальных политических организаций и организаторов митинга, в отношении которых на заседании Бюро ЦК компартии Грузии и Совета обороны республики 8 апреля обсуждался вопрос и было принято решение об аресте. Именно так все годы Советской власти определялась судьба политических противников: вопрос об их аресте, предании суду и даже о мере наказания решался не правоохранительными органами, а руководителями партийных органов соответствующего уровня. Прокурорам, следователям и судьям оставалось лишь исполнять принятое за них решение и подписать фактически уже вынесенный приговор. Весьма показательно, что накануне событий руководство Грузии обращалось в ЦК КПСС с просьбой дать санкцию ЦК и КГБ на арест лидеров неформалов. Эта же тема неоднократно обсуждалась и в телефонных переговорах руководителей Грузии с Е. Лигачевым и с В. Чебриковым.
Чебриков в своих объяснениях комиссии съезда подчеркивал, что тема об аресте лидеров неформалов постоянно возникала в разговорах с грузинскими руководителями и что он не советовал этого делать, так как не был уверен, есть ли достаточные доказательства для ареста и обвинения. Поэтому советовал действовать осмотрительно, по обстановке.
Но сам факт того, что вопрос о чьем-либо аресте обсуждается не в правоохранительных органах, как это должно быть по закону, а в партийных инстанциях, воспринимался всеми нашими собеседниками как нормальное явление. Так было принято. Так делалось всегда… А как же может быть иначе?
Так было и на этот раз. В организации и проведении митинга принимали участие и другие лидеры уже названных неформальных организаций: Т. Р. Чхеидзе, Д. Д. Копалиани – члены правления 'Общества Ильи Чавчавадзе', И. Г. Шенгелая – председатель совета 'Союза национальной справедливости Грузии', Б. Д. Какубава – член правления сухумского филиала 'Общества Ильи Чавчавадзе', Г. Ш. Гогбаидзе – руководитель руставского филиала 'Общества святого Ильи Праведного'… Но в глазах коммунистического руководства они не были столь опасными, чтобы выносить решение об их аресте.
Характерно, что в период проведения митинга, а он длился почти шесть суток, руководство республики не старалось достичь соглашения с митингующими. Справедливости ради нужно сказать, что Джумбер Патиашвили пытался вступить в диалог с лидерами оппозиции, но из этого ничего не получилось. Да и не могло получиться, потому что руководители республики не могли себе представить разговора с оппозицией на равных, с учетом требований и полным уважением к мнению политических противников, они просто были психологически к этому не готовы. А попытка разговаривать с оппозицией в традиционном стиле – путем вызова в ЦК компартии Грузии – естественно, не могла увенчаться успехом, лидеры неформалов просто уклонились от встречи.
Неспособность к политическому диалогу, выработавшаяся у коммунистического руководства за семьдесят лет безраздельного господства, привычка к политическому комфорту, порожденному отсутствием гласности и демократии, сделали его беспомощным в сложных ситуациях, не умеющим решать возникающие проблемы политическими средствами, а не репрессивными.
Чьими именами было представлено руководство республики в эти трагические дни и кто сыграл наиболее заметную роль в принятии и осуществлении непоправимых решений?
Вот краткий перечень действующих лиц и исполнителей.
ПАТИАШВИЛИ Джумбер Ильич, родился 5 августа 1939 года в г. Падодеки, грузин, член КПСС с 1959 года.
Окончил Грузинский сельскохозяйственный институт, аспирантуру, кандидат сельскохозяйственных наук. Обычная номеклатурная карьера: секретарь комитета комсомола института, инструктор ЦК комсомола Грузии, заведующий сектором по работе с научной молодежью, ответственный организатор ЦК комсомола Грузии, второй секретарь ЦК комсомола, первый секретарь ЦК комсомола Грузии, первый секретарь Горийского горкома КП Грузии, секретарь ЦК Компартии Грузии.
С 1985 года – первый секретарь ЦК Компартии Грузии. 14 апреля 1989 года в связи с событиями 9 апреля подал в отставку и ушел с политической арены. Под его руководством проходили все совещания в ЦК и правительстве, на которых были приняты роковые решения.
Был избран народным депутатом СССР, но и на первом, и на втором Съездах, когда обсуждалась тбилисская трагедия, отмолчался. 14 сентября 1991 года, почти через два года после трагедии, Патиашвили вдруг 'обрел' голос и мужество, напечатав статью об апрельских событиях в газете 'Известия'.
Очевидно, путч и последующий крах коммунистической партии породили у бывшего первого секретаря
