Заметьте, никто не дал ответа на настойчивые вопросы, наверное, доброго десятка депутатов, хотя само молчание – уже ответ. Нет, речь не о сокрытии важного факта от съезда народных депутатов, речь о другом – о необходимости включения в нашу Конституцию статьи об импичменте, то есть лишении Председателя Верховного Совета полномочий за сокрытие правды от народа. То, что я говорю, имеет существенное значение для будущего. Глава государства должен отдавать себе полный отчет в том, с кем он: с номенклатурой или с народом.
Страсти все накалялись, и стало ясно, что до тех пор, пока не будет дан какой-то ответ, съезд дальше не пойдет. Это вынудило Горбачева давать объяснения. Он стал говорить о том, что ничего не знал об этих событиях и не мог знать, поскольку только 8-го поздно вечером возвратился из Англии.
Как выяснилось впоследствии, Горбачев оговорился: он вернулся из Англии 7 апреля вечером, поздно вечером, уже после 11 часов. Но эта оговорка очень дорого ему стоила, потому что позволила общественному мнению обвинить Горбачева в том, что он намеренно ввел народных депутатов в заблуждение, неправильно назвав дату своего приезда. Потом в печати это перекочевывало из одной статьи в другую. Вряд ли, однако, найдется хоть один политический деятель, который рискнул бы публично ввести в заблуждение общественное мнение, зная, сколь легко проверить факт. Как известно, о дате возвращения Горбачева было напечатано в газетах, и, естественно, уже буквально на следующий день, а может быть, даже через несколько часов журналисты обратились к официальным источникам и без труда установили, что Горбачев вернулся из Англии 7 апреля. На мой взгляд, это действительно была просто оговорка. Но Горбачев не удовлетворился тем, что назвал дату своего приезда. Он попросил Лукьянова огласить текст шифровок, которые были получены из Тбилиси, сказав о том, какое важное значение имеют апрельские события для судеб нашей страны.
Лукьянов вышел к трибуне:
– Я не хотел бы здесь подробно комментировать эти документы, я хочу их просто зачитать, чтобы у вас была объективная картина того, что происходило в эти дни. Единственное, о чем я расскажу кратко, это о двух телеграммах, поступивших из Грузинской ССР от первого секретаря Центрального Комитета Компартии Грузии 26 ноября в 11 часов дня и в 19 часов вечера 26 ноября, когда произошли известные события в Грузии в связи с обсуждением проекта поправок к Конституции СССР. О них Михаил Сергеевич здесь рассказывал. Вот эти два документа, они завершаются словами о том, что 'общественные, партийные, советские органы Грузии нормализации положения не могут достигнуть, ситуация нагнетается, становится все более неуправляемой и бесконтрольной, единственной возможностью ее стабилизации и предотвращения серьезных конфликтов и эксцессов представляется введение комендантского часа, хотя бы в столице республики'. И второй такой же документ, только в 19 часов 50 минут 2 6 -го числа: 'В целом за прошедшие сутки положение в столице ухудшилось, вновь настоятельно ставим вопрос о введении комендантского часа'.
Шум в зале прервал выступавшего. Кто-то спросил: 'А кто подписал?'
Лукьянов продолжал:
– Их подписал первый секретарь ЦК Компартии Грузии Патиашвили. Это – ноябрь месяц. После этого, как вы знаете, Михаил Сергеевич обратился с устным посланием к грузинской интеллигенции. Целую ночь шли переговоры, и напряжение в конце концов было снято. Так что вот первые обращения были такого сорта.
Я не читаю здесь все телеграммы. А вот три последние телеграммы я хочу, чтобы делегаты съезда знали полностью.
Первая телеграмма 7 апреля, я хочу обратить внимание – 7 апреля, 20 часов 40 минут. Следующая телеграмма: 'Обстановка в республике в последнее время резко обострилась. Практически выходит из-под контроля. Поводом послужил сход 18 марта в селе Лыхны Абхазской АССР, поставивший вопрос о выходе автономной республики из состава Грузинской ССР. Однако события вышли за рамки указанного. Экстремистские элементы нагнетают националистические настроения, призывают к забастовкам, неподчинению властям, организуют беспорядки, дискредитируют партийные, советские органы. В сложившейся ситуации надо принимать чрезвычайные меры.
Считаем необходимым: незамедлительно привлечь к уголовной и административной ответственности экстремистов, которые выступают с антисоветскими, антисоциалистическими, антипартийными лозунгами и призывами. Правовые основания для этого имеются.
Второе. С привлечением дополнительных сил МВД и Закавказского военного округа ввести в Тбилиси особое положение – комендантский час.
Третье. Осуществить силами партийного и советского, хозяйственного актива комплекс политических, организационных и административных мер по стабилизации обстановки. Не допускать в союзных, республиканских средствах массовой информации публикаций, осложняющих ситуацию.
Секретарь ЦК Компартии Грузии – Джумбер Патиашвили.
7 апреля, 20 часов 40 минут.'
Это подлинник телеграммы.
Следующий день. 8 апреля, 20 часов 50 минут. До трагедии, как вы видите, осталось 6 часов.
'Сообщаю, обстановка в Тбилиси продолжает оставаться напряженной. У Дома правительства проходит многотысячный митинг, основные лозунги которого остаются прежними: выход из состава СССР, создание независимой Грузии, ликвидация автономий и другие.
В Абхазской АССР состоялся 3,5-тысячный митинг лиц грузинской национальности, направленный против выделения Абхазии из состава Грузинской ССР.
В ряде вузов часть студентов объявила голодовку в поддержку митингующих. В целом ЦК КП Грузии, правительство, местные партийные и советские органы владеют ситуацией, принимают необходимые меры по стабилизации обстановки.
Вчера, 7 апреля, состоялось бюро ЦК КП Грузии, а сегодня – партийный актив республики, на котором были одобрены мероприятия партийных, советских и правоохранительных органов по усилению политической, организаторской и воспитательной работы в трудовых коллективах и по месту жительства, а также принято Обращение ЦК Компарии, Верховного Совета и Совета Министров Грузии к коммунистам, трудящимся республики. В частности, намечено с участием членов бюро и членов ЦК Компартии Грузии провести во всех регионах республики активы, собрания первичных партийных организаций, где в развитие намеченных мероприятий разработать практические планы действий.
По телевидению и радио, в прессе организована серия выступлений видных деятелей науки и культуры республики, представителей рабочего класса, крестьянства. В вузах проводятся 'круглые столы', встречи молодежи по актуальным вопросам общественной жизни Грузии, пагубности противоправных действий, о мерах ответственности за содеянное, необходимости укрепления дисциплины и порядка для дальнейшего развития демократии и гласности. После актива все вышли на места, в трудовые коллективы для разъяснения его материалов, политики партии в современных условиях, единства партии и народа, осуществления задач перестройки. На 111 предприятиях и учреждениях Тбилиси созданы рабочие дружины в количестве 4 тысяч 685 человек по поддержанию дисциплины и организованности. Совместно с МВД и Закавказским военным округом разработаны и осуществляются конкретные планы по охране правопорядка, принятию в случае необходимости исчерпывающих мер по предотвращению беспорядков, противоправных действий. Весь аппарат ЦК, Верховного Совета и Совета Министров, Тбилисского горкома и горисполкома четко выполняет свои функции, ведет активную работу среди населения и митингующих. Каких-либо дополнительных к ранее принятым мерам со стороны ЦК КПСС, Правительства СССР в настоящий момент не требуется.
Сообщаю в порядке информации. Джумбер Патиашвили.
8 апреля, 20 часов 50 минут'.
Значит, никакой необходимости, я не комментирую, принимать какие-то действия из центра после такой телеграммы не было.
И последняя телеграмма, с которой я хочу вас ознакомить.
9 апреля, 10 часов 25 минут. Вот прошли события. Вот почему члены Политбюро, Михаил Сергеевич, и здесь мне пришлось это сделать, называли время – 10 часов 25 минут. Вот она, телеграмма. Я читаю ее: 'Центральный Комитет КПСС. В ночь на 9 апреля 1989 года в Тбилиси, после 21 часа, несмотря на все принимаемые партийными, советскими, правоохранительными органами меры, обстановка на митинге у