археолог.
– Как вы догадались?
– Тильда рассказала, что видела Мейнелла, шагающего в обнимку с призраком, а на другом был римский шлем. А так как мы знали обо всех экспедиционных находках, а о шлеме не слышали, я начала догадываться, в чём дело. И потом, – она понизила голос, – вы же понимаете, что для древнего британского вождя надеть шлем врага означает полное отсутствие уважения к себе…
– Ты совершенно права, Дорис, – с чувством продолжила услышавшая её последние слова Матильда Хоулден, входя в кабинет, – я просто не понимаю, как сама сразу не догадалась о том, что это инсценировка. Всё было ясно с самого начала.
– Вот как? – видно было, что инспектор Марвуд задет за живое.
– Ни одна уважающая себя жена вождя, а тем более британка, – твёрдо проговорила Матильда, – не позволит себя ла… – она покосилась на Марвуда, – мужчине вести себя так, как вёл себя бедный Мейнелл, не так ли?
– Как же я не подумала об этом! – с воодушевлением отозвалась Дорис.
Инспектор посмотрел на обеих сестёр Хоулден, вздохнул и не стал спорить.
НЕВИДИМКА
Перевод с английского: Сергей Мануков
Наверное, в каждом городе есть своя мисс Касселс, никем не уполномоченная жительница, самовольно возложившая на себя обязанности стража городской морали и распекающая тех, у кого, по её мнению, она на низком уровне. Наша мисс Касселс — женщина из числа тех, кого называют дамами неопределённого или бальзаковского возраста. Точного её возраста не знал никто. Было известно лишь, что ей далеко за сорок, т. е. по нашим меркам она была уже старухой. Круглый год мисс Касселс ходила в строгих, наглухо закрытых платьях с накрахмаленными белоснежными воротничками и остроносых туфлях и слыла покровительницей кающихся грешников. Свои письма она чаще всего подписывала «Озабоченный друг», «Тот, кого тревожит состояние морали» или другими, похожими, насколько высокопарными, настолько и глупыми фразами.
После того как наш город лишился своей главной достопримечательности — мисс Касселс, мы стали сильно скучать. Неудивительно, потому что послужной список нашей блюстительницы морали и нравственности производил сильное впечатление. В нём значились как минимум одиннадцать разводов (включая и нас с Катериной), три самоубийства и двое священников, слёзно просивших начальство перевести их из-за мисс Касселс в другие приходы. И это, не считая сотен гневных писем во все инстанции, которые многим испортили репутацию и кровь.
Что и говорить, мисс Касселс, конечно, была первостатейной стервой — так считали, по-моему, все без исключения жители нашего города, но в нашей монотонной и бедной событиями жизни она являлась единственным лучиком света, не дававшим нам умереть от скуки.
Этого уникума не стало семь лет назад, в знаменательный для всех американцев день Четвёртого июля. Он выдался настолько жаркий и душный, что мог бы запомниться по одной этой причине. Целую неделю перед Днём независимости столбик большого термометра, висевшего на стене муниципалитета, не опускался ниже отметки тридцать пять градусов. Четвертого июля наш город, как всегда, проснулся очень рано и начал готовиться к очередному долгому знойному дню. Однако День независимости — большой праздник, и для того, чтобы отменить его, необходимо что-нибудь посильнее высокой температуры. Например, землетрясение средней силы или хотя бы мощное наводнение. Жара никак не отразилась на нас, она только ускорила темп городской жизни. В половину шестого, когда ещё царила относительная прохлада, по улицам уже носились со звонкими криками дети. Отовсюду доносился треск шутих, напоминающий потрескивание зерна на раскалённой сковороде. Как обычно, оживлённее всего было на южной окраине города. Именно там братья Травверсы, бродившие по свалке в поисках консервных банок, и нашли первый труп.
Эдди Травверс проявил высокую гражданскую ответственность и тут же позвонил в полицейский участок. Через считанные минуты в участке раздался звонок от мисс Касселс, которая сообщила своим холодным, хорошо поставленным голосом, что видела незнакомого мужчину в мешковатом белом костюме, который попытался напасть на её соседку, Кэролин Смит, когда та открыла заднюю дверь, чтобы впустить кошку. Говорила она таким тоном, как будто речь шла о погоде.
Да, чуть не забыл. Одной из особенностей нашего славного городка является больница для умалишённых, расположенная в какой-то четверти мили от центральной площади, то есть практически в самом центре. Поэтому всякий раз, когда у нас случалось какое-нибудь чрезвычайное происшествие, взоры горожан вполне объяснимо обращались в первую очередь на это медицинское учреждение.
Дик Репа, составлявший ровно третью часть наших сил по поддержанию порядка в городе, позвонил в психиатрическую больницу. Проверка не заняла много времени. Как и следовало ожидать, из психушки сбежал один из самых буйных больных, из тех, за которыми, как говорится, нужен глаз да глаз. Главный врач пообещал немедленно прислать санитаров и организовать его поиски. Побеги психов — всегда событие. В нашем городке они вызывают примерно такую же реакцию, как в других городах стихийные бедствия типа землетрясения или цунами.
Травверсы нашли на городской свалке труп Джо Диггса, совершенно безобидного попрошайки, жившего на пенсию по инвалидности и подачки сердобольных горожан. На шее у старины Джо был туго затянут носок с клеймом больницы. Последние сомнения в том, что убийца — сбежавший псих, если они у кого-то и были, исчезли.
Следующие полчаса наша телефонистка Ма Партелл трудилась не покладая рук, обзванивая горожан и предупреждая их об опасности. Скоро на улицах не осталось ни одного ребёнка. Горожане крепко заперли все двери и окна. На улицы вышли отряды добровольцев. Они начали методично прочёсывать город, уделяя особое внимание чердакам и подвалам заброшенных домов. К половине девятого городок вымер. Турист, которого, чем чёрт не шутит, могло занести в наши края, мог бы подумать, что у нас чума или даже что- нибудь страшнее. За исключением добровольцев, на улицах не было ни одной живой души. Каждый дом, ещё час назад такой яркий, как-то потускнел и приобрёл заброшенный вид, словно просил сумасшедшего убийцу не обращать на него внимания и поскорее проходить мимо.
Поиски не дали результатов, хотя добровольцы очень старались. Сначала они действовали осторожно, но по мере того, как в городок прибывали всё новые и новые подкрепления из столицы штата, горожане начали смелеть. Нашей смелости наверняка способствовало и то обстоятельство, что псих как сквозь землю провалился, и многие решили, что он покинул город.
К обеду стало совсем жарко. Аккурат в полдень мисс Касселс закончила полное гневных обвинений письмо главному врачу больницы (позже соседи нашли его у неё на столе) и взялась за не менее разоблачительное и такое же полное упрёков послание губернатору штата, на территории которого творятся подобные безобразия. Она требовала от него срочно принять меры, если он хотел сохранить работу.
Полицейские между тем начали на случай встречи с маньяком раздавать горожанам гранаты со слезоточивым газом.
К полудню поползли слухи, что псих-убийца, скорее всего, покинул город и отправился творить свои чёрные дела в другие населённые пункты. Самые отчаянные горожане потеряли всякую осторожность и начали чуть-чуть открывать окна на вторых этажах, чтобы впустить в дома хотя бы немного воздуха. А
