— Это ты зря. Я же не родился в Питере, не служил в Ленсовете и КГБ. Я родился в Москве, потом жил в провинции и моими друзьями были не ловкие чиновники, а простые райцентровские ребята. А вокруг бегали куры и гуси, овцы и козы…
— Все начальники — из провинции. Не прибедняйтесь! Вон даже наш сионист Гальпер откуда-то из Сибири.
— Гальпер учился в Питере, там связями оброс. Говорят, он и с бандюками связан. А в Сибири он работал, он мне сам рассказывал.
— Еще бы не связан! Все начальники — отчасти бандюки. Принцип управления любого коллектива — криминальный. Правит пахан, его окружение, доверенные лица. Они не всегда самые умные, но всегда лояльные пахану.
— Мне кажется, точно такой же принцип управления в стране.
— Конечно. Страна — это тоже зона. Только очень большая.
Пока разглагольствовали с Леркой, вошел вечный Юра Пересветов. Лерка, бросив глазами гром и молнии на поэта, удалилась. Мы стали болтать с Юрой о пиаре в литературе. Он все возмущался, что хорошие поэты неизвестны, а плохие — у всех на слуху.
— По-моему, — сказал я, — к этому надо относиться спокойно. Важно не то, что говорят о тебе сейчас, а то, что будут говорить лет через пятьдесят. Пиар для поэта — это когда твои книги покупают спустя годы после твоей смерти. Очень хорошими «пиарщиками» были Гумилев, Есенин, Цветаева… Да, они заплатили за этот «пиар» слишком дорого. Но иначе в поэзии не бывает.
— Вообще, Юра, мне кажется, — продолжил я, — ничего не надо добиваться. Нужно делать то, что тебе приятно. И чтобы это было не в тягость другим. Вот ты получаешь кайф, когда пишешь стихи?
— Огромный, — ответил Юра, — даже больший, чем когда трахаюсь.
— Значит, ты счастливый человек.
— Но ведь меня не печатают! Только журнал «Парнас». Но это же за деньги…
— Многих не печатали. А твое время еще придет, — соврал я. — Все в этом мире справедливо. Поверь мне, главное ни на чем не настаивать. Ты знаешь, все, что у меня просили, а я не отдавал — мне теперь не нужно. То, за что держался, не имеет теперь для меня никакой ценности. По-настоящему великий человек ничего никому не доказывает.
— А ты думаешь, я великий человек? — спросил Пересветов.
Ну что мне было ответить?
Я сказал:
— Я считаю, что твои стихи ложатся в песню. А это дорогого стоит.
Он довольно улыбнулся. Ну вот, хоть кому-то хорошо…
После работы побежал домой. Шел чемпионат мира по футболу. Купил пива, чипсов, винограда.
Смотрели с Наташей и Настей драматичный матч — играли великолепные французы с вредными итальянцами. Зидана обидели, удалили с поля. А все-таки он ушел непобежденным. Он не проиграл. Проиграли без него. А он показал, что как был, так и остается лучшим игроком в мире. Немолодой, лысоватый, угловатый, немногословный. Великий. Не только как футболист. Как личность, как герой. Его попытались оскорбить — он ответил. В конце концов, честь дороже любых медалей. У настоящих героев нет конкурентов.
Наташе и Насте Зидан тоже нравится.
В 2007 году умер Борис Николаевич Ельцин. Храм Христа Спасителя оцепили. Пришли проститься двенадцать тысяч человек. Многие стояли, не скрывая скорбь и слезы.
Анатолий Чубайс сказал, что Ельцин сделал для нашей страны так же много, как Петр Первый.
Я с этим согласен. Вопрос только в одном: что Чубайс подразумевает под словами «наша страна»?
Америку? Германию? Китай? Наверное, все-таки не Россию. Петр Первый увеличивал границы империи, а Ельцин их очень сильно сократил.
— Но ведь он дал людям свободу, — неопределенно возразил мне Серега Алаев из ОМС, когда мы стали с ним в который раз обсуждать эту тему в столовой.
— Я тоже раньше так думал. А теперь думаю иначе. Он дал нам свободу умирать.
— Ну зачем ты так?
— Если бы он дал свободу и остался при этом, как, например, Сталин в одной шинели — это одно… Если же дав свободу он, как никто, обогатился — это другое. Ельцины-Дьяченко-Юмашевы-Дерипаски — одни из самых богатых людей в России и мире.
— Ну и что?
— Ничего. Просто Борис Николаевич развалил страну, а за это ему заплатили. Вот и все. Он был исполнителем воли Запада, точнее, западных корпораций, которые рвались на рынки СССР. И они их получили.
— И все-таки он дал свободу!
— О чем ты?! Пресса сейчас, как и раньше, куплена и говорит то, что ей прикажут. Писатели — настоящие! — как были в самиздате, так и остались. Свободу писателям дал Интернет, то есть мировая цивилизация.
— Выходит, все эти реформы были зря?
— Помнишь песню на стихи Наума Коржавина «Нельзя в России никого будить»? Революционные реформы в России не нужны. Нужно, чтобы развитие шло эволюционно, само по себе.
— Но так мы придем в тупик.
— Так будет меньше жертв. А это главное.
— А почему ты все-таки негативно оцениваешь Ельцина?
— А за что его оценить позитивно!
— Он отменил шестую статью Конституции о руководящей и направляющей роли партии.
— Ой ли! Статью-то он отменил, а руководящая роль партии сохранилась… По сути-то все осталось как было. Только партия теперь называется не КПСС, а «Единая Россия», и рулят те же люди, что и прежде. Да еще их дети.
— Но коммунизм он точно разрушил!
— Это сделал не он, а годы «холодной войны», которые вел Запад против СССР. Ельцин — конечно, предатель национальных интересов.
— А что будет дальше?
— Да все у него и его семьи отнимут. Это закономерно. Все эти видимые и, по сути, жалкие блага — участки, виллы, замки, яхты — которые Запад дал в обмен на предательство, он потом отберет. Использованная вещь не нужна. Точно такие же законы и в шоу-бизнесе. Когда, например, из Майкла Джексона, Тайсона выкачали все, что возможно, их бросили за решетку. Они больше не нужны. Всем спасибо. Точно также поступят и с нашими политиками. И не случайно Ельцина похоронили рядом с фокусником Игорем Кио и актером Евгением Урбанским. Они представители шоу-бизнеса.
— А как в целом ты охарактеризовал бы Ельцина?
— Великий грешник, поставивший свои личные амбиции выше интересов страны.
— Но ведь он не в одиночестве разрушал СССР.
— Не в одиночестве. Ему формально помогли белорус Шушкевич и украинец Кравчук. И, конечно, вина на Горбачеве. С него вся эта заваруха началась.
…На работе поползли новые слухи. Мол, Аванесян и Гальпер уходят. А вместо них приходит какой-то воротило из Черноземного округа.
И — точно.
Аванесян и Гальпер куда-то испарились.
А наши хозушники стали с особым рвением обустраивать кабинет нового Генерального директора.
Он пришел. На следующий день в большой переговорной комнате провел планерку с топ- менеджерами. Высокий, сухощавый, седой мужик средних лет. На пальцах красовались выразительные наколки.
