Кто как Бог? Или сколько длился день творения

креационизма — это не вопрос о понимании нами древнейших страниц нашей истории. Это вопрос о нашем будущем. Хотим ли мы видеть нашу Церковь миссионерски активной и открытой, или же всю церковную жизнь и мысль мы сводим лишь к повторению цитат из прошлых столетий? [259]' На это можно сказать, что может быть некоторые креционисты действительно любят выискивать еретиков, но автор сам не понаслышке знаком с делом православной миссии и сам вопрос об эволюции собственно и возник на моем горизонте потому. Что именно он первым встает при разговоре с неверующим. Мне пришлось также убедиться, что попытка эволюционного прочтения первых глав Бытия чаще всего приводит людей не ко Христу, а в оккультные секты, которые базируются во многом на идеях Дарвина и Шардена.[260] Но главное, что о. Андрей похоже не понимает, что в его словах содержится противоречие. — Или Церковь станет «открытой», или Она будет 'дарить Христа'. Ведь лучший миссионер всех времен, апостол Павел говорил, что он не виновен в том, что для некоторых Евангелие — запах смертоносный в смерть (2 Кор. 2, 16), потому, что он не 'нечисто проповедует слово Божие' (2 Кор. 2, 17). Слова 'нечисто проповедует', являются неточным переводом подлинника, который употребляет слово «корчемствующие». Святитель Феофан так объясняет это апостольское выражение: 'Корчемники, чтобы больше иметь дохода, подливают в вино воду, а чтоб эта смесь не потеряла цвета и вкуса вина, подмешивают туда и еще чего-нибудь, и таким образом продают будто настоящее вино, но оно уже не настоящее: и силы той не имеет и на здоровье действует вредно. Подобны им примешивающие к чистому слову благовестия свои мудрования. Хотя бы такие мудрования и не были ложны, а были прибавляемы в виде объяснения дела по началам ума, — и тогда они, расширяя и разводя слово без нужды, ослабляют его и отнимают у него силу и целительность, какие свойственны ему в его целости беспримесной. Если же примешивается ложь, то все уже извращается, и слова благовестия становятся зловестием. Апостол говорит: мы ничего такого не делаем, — не только лжи, но и никакого своего мудрования не прилагаем к слову благовестия, предавая его в природной чистоте, — так как приняли его от Бога, — как лица сознающие, что говорим пред очами Самого Бога, говорим во Христе, Его силою, Его охранением, в Его славу, или Его дело исполняющие'.[261] Практика показывает, что только если проповедь совершается в таком настроении ума, то она имеет силу. И надежда Церкви не в открытости, и не в бессмысленном повторении старых книг, а неиссякающей мощи Духа Животворящего, Который и является Тем, Кто дает силу нашему слову при условии верности Его Откровению. Любая же попытка отсебятины отставляет нас с своими способностями, которые, хотя и могут быть столь же огромными как у о. Андрей, но все же не способны подарить людям тот единственный Дар в Котором только они и нуждаются, — Того, Кто Есть Путь и Истина, и Жизнь (Ин.14, 6).

Дорогой читатель! В заключение рассмотренных нами материалов к до сих пор продолжающемуся древнейшему процессу между Богом и клеветником хотелось бы привести богомудрые слова преп. Иустина (Поповича), которыми он отвечает своему духовному чаду на вопрос: 'возможно ли согласие между Христом и эволюцией?'

'Дорогое мое чадо в Господе!

Ты желаешь чтобы я тебе сказал, какими вопросами занимается 'Богословский кружок'. Вот они: Можно ли научное понимание эволюции мира примирить с основанным на Божественном Откровении Православным чувством и сознанием? Как об этом говорили святые отцы? Есть ли вообще нужда в таком примирении?

Коротко. Новозаветная антропология неразрывна с ветхозаветной. Все Евангелие Ветхого Завета: человек — образ Божий, икона Божия; все Евангелие Нового Завета: Богочеловек — икона человека. Небесное, божественное, бессмертное, вечное, неизменное человеческое в человеке — это икона Божия — богоподобие. Это богоподобие человеческого существа обезображено добровольным человеческим грехом, его союзом с дьяволом через грех и его последствие — смерть. Бог потому и стал человеком, 'да свой паки обновит образ, истлевший страстьми'. Бог потому и стал человеком и остался в человеческом мире, как Богочеловек, как церковь, чтобы дать человеку — иконе Божией — все необходимые средства, святые таинства и святые добродетели, — с помощью которых обезображенный и в то же время богообразный человек в Богочеловеческом Теле церкви возрастал бы 'в мужа совершенного, в меру полного возраста Христа' (Еф. 4, 13) (полноты христовой). — Вот богочеловеческое развитие (эволюция) человека, вот богочеловеческая антропология. Цель богообразного и богоподобного человеческого существа: постепенно стать 'совершенным, как Бог Отец', стать 'богом по благодати', богочеловеком по благодати, достигнуть обожения, обогочеловечения, охристовления, отроичения. Святые отцы говорят: 'Бог становится человеком, чтобы человек стал Богом'.

Между тем т. н. «научные» антропологии вообще не признают богоподобия человеческого существа. Они тем самым наперед отрицают богочеловеческое развитие человеческого существа. Если человек — не икона Божия, то Богочеловек и Его Св. Евангелие — неестественны для такого человека, тогда они — механические, неосуществимые. Тогда Богочеловек Христос — это как бы современный робот и создает роботов, тогда Богочеловек — насильник, ибо желает насильно создать и человека-существо, 'совершенное, как Бог'. На самом деле это и есть законническая утопия, иллюзия, неосуществимый «идеал». В конце концов, это — легенда, сказка. И еще: если человек не богоподобное существо, тогда и Сам Богочеловек не нужен. Ибо научные эволюции не признают ни греха, ни Спасителя от греха. В этом земном мире «эволюции» все естественно, нет места греху. Поэтому и излишне говорить о Спасителе и спасении от греха. В конечном счете, все естественно: и грех, и зло, и смерть. Ибо если все приходит к человеку и дается ему через эволюцию, тогда что нужно спасать в нем, поскольку нет в нем ничего бессмертного и непреходящего, а все это от земли, земно, земляное и как таковое — преходящее, тлеющее, смертное. В таком мире «эволюции» нет места и церкви, которая есть Тело Богочеловека Христа. Та теология, которая свою антропологию основывает на теории «научной» эволюции есть не что иное, как противоречие в определении. На самом деле это теология без Бога и антропология без человека. Если человек — не бессмертная, вечная и богочеловеческая икона Божия, тогда все теологии и антропологии не суть иное что, как трагические бессмыслицы.

Ваш отец Иустин'.[263]

Этими словами одного из мудрейших богословов современности, который созерцал Светлейший Лик нашего Спасителя и получил от Него посвящения в вышенебесные таинства мы и окончим нашу работу, надеясь, что те 'кто предуставлен к вечной жизни' (Деян. 13, 48), будут крепко держаться за изначальную веру Церкви. А Она, как мы уже убедились, благовествует нам о том, что Всемогущий Бог по преизбытку Своей любви, Своей Всемогущей Силой без чьей-либо помощи или противодействия сотворил весь этот мир, который мы видим своими глазами, около 7500 лет назад, за шесть обычных дней, а день седьмой почил от дел Своих, что новосозданная Вселенная была свободна от тления и распада, которые ворвались в нее чрез грех Адама и Евы, и что Сам Создатель пришел и обновил собственное создание в те самые дни, в которые Он и произвел его из небытия.

,

1

Святитель Ипполит Римский. Творения. Выпуск 2. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1997. С.113.

2

Цит. По Схиархимандрит Иоанн (Маслов). Симфония по творениям святителя Тихона Задонского. М.1996. С. 339.

3