Бандит, понимавший, что кричать нельзя, дико выпучив глаза, приглушенно застонал. Как бы то ни было, Ольгу внесли в комнату и бросили на пол. В следующую секунду она увидела прикованного к отопительной батарее парня в очках.
Глава 8
Игоря привезли в офис фирмы, где он еще вчера был с визитом по своей воле. Его посадили в одну из пустующих комнат.
— В общем, так, — сказал ему золотозубый, — я не знаю, куда ты там направлялся, но у меня есть команда тормознуть тебя у нас.
И, усмехнувшись, добавил:
— До окончательного завершения сделки.
— Вы что, сбрендили? К чему все это? Я и так согласен на ваши условия: квартира плюс пятьдесят сверху. Эти деньги я получу, как только будет оформлена закладная на дачу.
— Их получит твой папаша, а ты будешь сидеть здесь.
— Почему, черт возьми?
— Потому, что у нас есть основания не доверять тебе… Вернее, не тебе, а твоему папашке. Больно уж он шустрый старикан. Да и ты тоже — еще тот шустряк.
— Я не понимаю…
— Хорошо, — усмехнулся золотозубый, — я тебе объясню. Вчера, пока ты по дружкам своим звонил — деньги искал, папашка твой в гости к одному своему приятелю отправился. А приятель этот — известный адвокат, со связями. В том числе и у ментов и гэбешников. Как бы бед не натворить… И тебе, и нам неприятности не нужны.
Игорь напряженно уставился глазами в пол. Он вспомнил, как вчера, после разговора, отец долго шаркал в своем кабинете, ходил взад-вперед, как всегда перед принятием какого-то решения. Потом вдруг собрался и ушел. Вернулся через несколько часов, снова заперся в кабинете и больше уже не выходил оттуда. Лишь утром вышел проводить сына.
Вчера Игорь, занятый безрадостными мыслями, не придал всему этому значения. Сегодня же, из обмолвки фиксатого узнав об отцовском визите к адвокату, четко представил, о ком шла речь. Отец навещал известного в городе юриста Александра Синержинского. Когда-то теперешние старики дружили семьями, однако после развода с матерью отец не часто виделся с давним приятелем.
Игорь с горечью подумал, что отец опоздал. Он сам некоторое время назад уже ходил к Синержинскому, и особого успеха этот визит не имел. Адвокат сказал, что законными средствами в этой ситуации помочь Игорю он не может. Однако обещал, что найдет людей, которые своими методами и за определенную сумму помогут в непростом деле.
Тогда Игорь отказался. Во-первых, он не стремился к контактам с людьми, обладавшими 'своими методами'. Можно было попасть из одной зависимости в другую. А во-вторых, расплачиваться за услуги ему было все равно нечем.
— Надо же! — бросил Игорь. — Зря отец так. Дайте я ему позвоню.
— Да, пожалуйста, — неожиданно вежливо отреагировал фиксатый. — Позвони папе, объясни ситуацию и попроси, чтобы он не делал глупостей и побыстрее оформлял закладную.
— Какого черта! — Игорь вскочил на ноги. — Старик просто ходил консультироваться к своему старому приятелю, и ничего больше.
— Сядь! — амбал грубо пихнул Игоря обратно на стул. — Вопрос решен! Ты остаешься здесь! Все!
И, немного помедлив, счел возможным пояснить:
— Это решаем не мы, а наш босс. До завершения сделки ты будешь сидеть у нас. Звони папашке!
Фиксатый протянул Игорю телефонную трубку. Игорь взял ее и набрал номер.
— Отец? Это я! Здесь снова изменились обстоятельства. Закладную будешь оформлять ты…
Игорю потребовалось немало времени, чтобы успокоить отца и объяснить ему, что он должен сделать. В конце концов их разговор подытожил золотозубый. Он вырвал у Игоря трубку и сказал:
— В общем, так, папаша! Твой птенчик в нашем гнездышке. Если ты хоть как-то дернешься, ему здесь будет не очень уютно. Делай то, что он тебе сказал, и быстро, если хочешь, чтобы он прилетел к тебе обратно.
После этого он положил трубку.
— Лысый, отведи нашего приятеля в темную комнату и запри. Пусть посидит там до ночи. Вечером мы его перебазируем.
Тот, которого кликали Лысым, обыскал Игоря. Обшарив 'подопечного' и сняв с руки бедолаги дорогие часы, он запер его в освещенный тусклой лампочкой чулан.
Оставшись один в конуре, вполне тянувшей на одиночную камеру, Игорь сел на корточки и, обхватив голову руками, тихо застонал. Столько унижений, сколько он перенес за последнее время, он не испытывал за всю свою жизнь. Его охватили отчаяние и ярость.
'Да, в этой жизни ты или волк, или овечка. Третьего, похоже, не дано'.
…Поздней ночью — точного времени Игорь не знал — его вывели из чулана, препроводили на улицу и, завязав глаза, воткнули в 'девятку', стоявшую возле офиса.
Подъехав, очевидно, к какому-то дому, машина остановилась. Игоря вытащили из нее, сняв повязку с глаз и надев наручники. Когда его вели по лестнице незнакомого дома, золотозубый, приставив к нему пистолет, процедил:
— Иди тихо. Пикнешь — убью.
— Лысый, проверь подъезд! — сказал он своему напарнику.
— Что его проверять-то?! Кто будет здесь шастать ночью? Если только ненормальный какой.
Ненормальный нашелся. Вернее, ненормальная, спускавшаяся с третьего этажа вниз с ведром мусора.
Бандиты переглянулись.
— Ладно, разберемся, — сказал фиксатый.
Квартира, которая предназначалась для Игоря, находилась на третьем этаже. Его отвели в комнату, заваленную всяким хламом, и пристегнули наручниками к отопительной батарее.
— Что будем делать, Мазай? — спросил Лысый у жлоба с фиксами в зубах.
В этот момент в комнату вошел тот, что сидел за рулем 'девятки'.
— Что это за девка? — спросил у него Мазай.
— А хер знает! Квартиру, наверное, снимает. Я ее раза два-три видел где-то в этом районе, — ответил тот.
— В общем, так, — нахмурил брови Мазай. — Мне это дело не нравится.
— Ты о чем?
— Баба эта. Она нас видела. И ханурика этого видела. Может настучать.
— И чего делать?
— Вязать будем. Пристегнем пока к этому придурку, а там видно будет… Пошли!
Все трое вышли из квартиры, но не стали ждать, когда полуночница пойдет обратно с мусорным ведром. Они отправились ей навстречу по лестнице вниз.
Они набросились на нее втроем. Девица, как ни странно, оказалась довольно сильной и вовсю сопротивлялась. Однако, со всей силой заломив ей руки, мордовороты занесли нежелательную свидетельницу в квартиру и бросили на пол комнаты, где находился Игорь. От боли она первые минуты не могла шевельнуться.
— С-сука, падла, гнида! — остервенело ругался Лысый. — Руку мне прокусила!
— Ничего, ты ей за это пару раз вдуешь, — сказал ему Мазай.
— Да я ее, тварь такую, пристрелю! — заорал укушенный Лысый, выхватив из-за пояса пистолет и
