он почти всегда был в просторную рубашку с короткими рукавами. Волнистые редеющие волосы были седы и почти никогда не причесывались. Примечательными во внешности Гиви можно было назвать только его большие глаза. Их выражение постоянно менялось. В какой-то момент они были жесткими и гипнотизирующими, как у удава перед кроликом. В какой-то искрящимися радостью.
Гиви взял газету и раскрыл ее на последней странице.
— Так-так, вот что про него пишут: 'Позавчера в Переведеновском переулке неизвестным киллером был застрелен 32-летний Мохначев, ранее занимавшийся бизнесом. Он возвращался из казино со своей спутницей, некоей Натальей Г., с которой познакомился тем же вечером. По заключению экспертов, киллер поджидал жертву на верхней лестничной клетке, ведущей на чердак. Спутница убитого уверяет, что не видела никого около квартиры. Когда Мохначев пропустил ее внутрь квартиры, киллер выпустил в жертву три пули из пистолета ПСМ с глушителем. Смерть наступила мгновенно от полученных трех пулевых ранений в голову. Киллер тут же скрылся. Однако у милиции есть основания полагать, что это мужчина невысокого роста, худощавого телосложения, одетый в короткую кожаную куртку, брюки темного цвета и вязаную шапку. Мотивы преступления, по мнению милиционеров, связаны с прошлой деятельностью Мохначева, которую можно смело назвать мошеннической. Возглавляя в свое время акционерное общество 'Блик', которое по сути было финансовой пирамидой, он брал деньги у населения под высокие проценты. Однако через несколько месяцев фирма разорилась. Ее глава не поспешил расплачиваться с клиентами, объявив, что денег у него нет, и не объяснив, куда же они делись. Пока шло разбирательство, связанное с этим делом, Мохначев исчез. Обманутые вкладчики подали на него в суд, и бизнесмен был объявлен в розыск. Но ему очень долго удавалось скрываться от правоохранительных органов. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, однако милицию опередили неустановленные лица, имевшие к дельцу претензии. В квартире Мохначева было обнаружено пятьдесят тысяч долларов. Эти деньги, по всей вероятности, будут распределены между частью обманутых вкладчиков АО 'Блик'. Сам же Мохначев уже никогда не расскажет, где находятся основные денежные средства, украденные у населения'.
— Видишь, какой плохой человек! — сказал Гиви, бросая на стол газету. — Скольким людям деньги должен! Сколько старушек без последних сбережений оставил!
— Гиви, скажи, — спросила Ольга, беря из стоящей на столе вазы ветку винограда, — только честно, сколько он должен был денег именно тебе?
— Я же говорил, что немного.
— А все же, сколько?
— Ты можешь не поверить, но пять тысяч долларов.
— Гиви, — поразилась Ольга, не донеся виноград до рта, — ты хочешь сказать, что за пять тысяч долларов ты можешь отправить человека на тот свет?
— Ты же отправляешь. За такие же деньги…
— Я другое дело, — Ольга бросила виноград на стол. — Я это не за деньги делаю. Я просто освобождаю землю от подобных тварей. А деньги беру у тебя потому, что каждый раз это делается и в твоих интересах тоже. За все надо платить.
Гиви налил себе своего любимого красного вина и сказал, медленно разделяя слова:
— Если бы он задолжал мне даже много меньше, то все равно бы поплатился.
— Не понимаю. Если бы ты послал к нему своих людей, он отдал бы тебе эти деньги.
— Э-эх, — зацокал языком Гиви. — Ты не понимаешь. Все дело в принципе. Если у тебя кто-то, взяв десять долларов, не отдает их и делает вид, что не брал денег, или говорит, что отдаст, когда сможет, то этот кто-то тем самым проявляет к тебе неуважение. Если ты на это не отреагируешь, то завтра к тебе придут и возьмут без спроса десять тысяч баксов. А послезавтра ты будешь уже никто, потому что к тебе придут и возьмут все.
— Да, у тебя возьмешь, пожалуй! — усмехнулась Ольга. — Целый взвод под ружье поставишь. А что касается Мохначева, то он, мне кажется, вернул бы долг. Тем более что деньги у него, как пишут, были.
— Этот шакал ошибся. Не уловил, с кем дело имеет.
— Да. Ошибся. А за ошибки надо платить, — задумчиво сказала Ольга.
Гиви допил вино, поставил фужер на стол и заметил:
— Ты сегодня разговорчива как никогда. И задумчива не в меру. Может, скажешь старику, о чем думаешь?
— Так, — после некоторой паузы ответила Ольга, — снова Шамонина вспомнила. Я тогда тоже, кстати, ошиблась. Сейчас бы убрала его по-другому. Теперь вот плачу.
— Тебе грех жаловаться. Разве это плата? Живешь в свое удовольствие.
— Ты что, считаешь, что я всю жизнь мечтала на вора в законе работать?
— У каждого своя судьба, — сказал Гиви. — Не жди в этой жизни справедливости. Ищи в ней свои интересы.
Гиви посмотрел на нее широко раскрытыми холодными глазами удава. Он снова налил вина и прищурился.
— Что тебе жаловаться! Ты работаешь, когда хочешь, выполняешь только те заказы, которые тебе нравятся…
— Да, человек, которого ты предлагаешь устранить, должен быть отпетым мерзавцем, и ты мне обязан это доказать. Поэтому твое 'хочешь — не хочешь, нравится — не нравится' неуместно.
— О, молодая, горячая! — воскликнул Гиви. — Успокойся, остынь. Мы об условиях твоей работы договорились, и я этому следую. Кстати, вот оставшаяся сумма, которую я тебе должен за выполнение заказа.
Гиви вынул конверт и протянул Ольге. Она взяла его, не пересчитывая денег.
— Кстати, — сказала она, — ты мне обещал новые стволы…
— Будут, будут… На днях привезут.
— Ладно, я пошла…
Ольга встала и направилась к выходу.
— Если что, ты знаешь, где меня найти.
— Отдыхай, — сказал Гиви. — Молодец, сработала профессионально.
Он одобрительно улыбнулся и тут же, убрав улыбку, уставился на нее уже холодными глазами.
— Надолго из города не исчезай. Если соберешься уехать, предупреди.
— Слушаюсь! — с ехидцей, по-армейски отозвалась Ольга.
Однако Гиви, не обратив на выходку никакого внимания, серьезно сказал:
— Возможно, скоро будет еще одно дело.
— Ну вот когда будет, тогда и поговорим.
— Есть просьба, — сказал Гиви, когда Ольга уже взялась за ручку двери. — Третью пулю пускай в глаз.
— Не поняла…
— Треугольник на лбу — это уже фирменный стиль. Не надо, чтобы он стал следом.
Ольга на секунду задумалась и сказала:
— Хорошо, учту…
Гиви нажал на кнопку под столом, и замок в двери щелкнул, освобождая Ольге путь. Она черным ходом вышла из цитадели Гиви, которая служила ему одновременно и домом, и офисом, и отправилась к припаркованной недалеко 'Ладе'.
Ольга купила ее не так давно, хотя Гиви вполне мог подарить ей что-нибудь и покруче. Но скорее всего она отказалась бы от подарка, чтобы соблюдать подобие дистанции и даже независимости от Гиви. Хотя, конечно, подлинной независимости от работодателя на самом деле не могло быть.
Где-то у себя в тайнике Гиви хранил пистолет Стечкина, которым Ольга три года назад убила майора Шамонина. На оружии совершенно точно до сих пор сохранялись отпечатки ее пальцев.
Это было то самое обстоятельство, используя которое Гиви удалось уговорить ее работать на себя. Во всяком случае, Ольга тешила себя надеждой, что именно 'уговорить'.
Гиви только ей позволял разговаривать с собой достаточно вольно. Только ей он не приказывал, а убеждал ее делать то или иное. Так сложилось с их первой встречи. Уже несколько позже отстрела майора
