Майор не слышал того, о чем говорила Ольга. Он был весь в похотливом возбуждении.
Его руки забегали по телу Ольги, глаза замаслились.
— Да прекратите вы! — закричала Ольга, оттолкнув майора.
Шамонин отступил на несколько шагов и бросил:
— Молодец, молодец. Умеешь заводить… Ничего, через пару часов отпустим тебя домой. А если будешь умницей, то и отвезем.
Он снова приблизился к Ольге, и та его опять оттолкнула. Глаза Шамонина начали наливаться кровью.
— Ты что, дурить меня будешь, гадючка?! — прохрипел мент, влепив ей со всего размаха пощечину.
Ольга отлетела на топчан, а майор, приблизившись к ней, норовил ударить ее еще раз. Но она нырнула под его руку и воткнула в майорский пах свое колено. Шамонин издал звук, представлявший собой нечто среднее между визгом и ревом. Однако это нечто тут же было заглушено еще одним ударом Ольги сомкнутыми в замок руками — сверху по шее.
Майор уткнулся лицом в топчан. Послышалось мычание. В следующее мгновение дверь камеры открылась, вовнутрь влетели двое милиционеров.
— Товарищ майор, товарищ майор! — закричал один из них, недоуменно глядя на корчившегося на топчане начальника.
— Ты что с ним сделала, стерва? — рявкнул другой.
— Ничего, — буркнула Ольга, — он сам полез. Я его десять раз предупреждала.
Милиционеры подхватили майора под мышки и повели из камеры. Ольга осталась одна.
В томительном ожидании она провела несколько часов. К ней никто не заходил и на ее крики не отзывались.
Она подозревала, что, так сказать, продолжение следует. И не ошибалась. Дверь в камеру открылась, и вошли трое здоровенных ментов с резиновыми дубинками в руках.
Самый верзилистый, тупо смотря на нее, приказал:
— Раздевайся.
Ольга молчала. Тот стал надвигаться на нее. Она схватила лежавший на топчане китель майора и, швырнув его ему в морду, кинулась к двери. Единственной ее целью было позвать на помощь ну хоть кого- нибудь. Хотя она сама толком не понимала, до кого здесь можно было докричаться.
Один из бугаев, замахнувшись на нее дубинкой, получил удар пяткой в челюсть и рухнул на пол. В тот момент, когда Ольга уже была в дверях камеры, она столкнулась с Шамониным. Секунду они смотрели в глаза друг другу. И тут ей на голову сзади обрушился удар. Она упала.
Все дальнейшее вспоминалось как в полусне. Сознание лишь иногда возвращалось к ней, тем самым лишь увеличивая муки. Ее отволокли на топчан и с нарочитой грубостью раздели.
Милицейские гориллы сначала долго избивали Ольгу дубинками, а затем ее изнасиловал майор Шамонин.
Очнулась бедолага уже на следующий день в больнице. Оказалось, что ее неприятности не закончились. Врач сообщил, что она была привезена милиционерами. Они указали в рапорте, что побои нанесли ей во время облавы на проституток вынужденно, так как она оказала милиционерам злостное сопротивление. Более того — нанесла им телесные повреждения.
Против нее готовилось возбуждение уголовного дела. Немного позже пришло сообщение из университета о ее отчислении за аморальное поведение.
Спустя месяц пребывания Ольги в больнице по ее душу явился участковый милиционер. По секрету он сообщил, что если она не будет выступать против милиции, то Шамонин готов отозвать свое заявление на нее. Участковый добавил, что она все равно ничего сделать не сможет, так как факт ее изнасилования доказать невозможно. Кроме того, действительно имеются свидетельские показания о том, что она нападала на милиционеров. Помимо самих 'пострадавших', этот факт засвидетельствован показаниями нескольких проституток.
Пожилой участковый почти по-отечески посоветовал Ольге:
— Лучше не поднимай бучу. А то как бы хуже не было. Шамонин влиятельный человек. Им ничего не докажешь.
После выписки из больницы неделю Ольга провела в своем доме в одиночестве, стараясь никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Вот тогда-то она и приговорила майора Шамонина, поняв, что другого ей ничего не остается.
Она знала, что ее отец хранил в погребе гаража, находившегося в одном из подмосковных городков, оружие, привезенное из российских горячих точек. Как-то раз она, придя в гараж за картошкой, заинтересовалась большим пакетом, в котором увидела завернутые в промасленную тряпку несколько пистолетов.
Свой выбор она остановила на большом армейском пистолете Стечкина. Оставалось выбрать место расплаты с Шамониным и не промахнуться.
Глава 4
Игорь поднял телефонную трубку и набрал номер. Ее долго никто не брал. Наконец гудки прекратились, и он услышал картонный голос автоответчика: 'К сожалению, нас нет дома. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала…'
'Александр, это Игорь звонит. Мне срочно надо с тобой переговорить. Перезвони мне'.
Игорь положил трубку и усмехнулся. Конечно, теперь хрен кого выцепишь. Все включили автоответчики.
Он сделал еще несколько звонков своим бывшим приятелям. Однако везде слышал либо автоответчики, либо вежливые расспросы жен о том, 'кто его спрашивает'. Получив ответ на свой вопрос, они тут же говорили, что 'его нет дома, но, когда он будет, обязательно передам'.
После серии звонков Игорь понял, что звонить бессмысленно. Он закурил, раздраженно бросив на стол зажигалку.
'Черт, когда же началась вся эта непрерывная череда неприятностей?'
По всему выходило, что началом бед можно было считать удачно проведенную сделку по скупке акций некоего молочно-консервного комбината. Неожиданно для всех это бывшее государственное предприятие, приватизировавшись, стало прибыльным. К нему потянулись разного рода теневые структуры. В связи с этим дирекция комбината поручила Игорю, как человеку, имевшему свои интересы в биржевом деле, скупить акции, чтобы подстраховаться на случай попытки приобретения кем-либо контрольного пакета этих самых акций. Акции свободно 'ходили' на рынке и до последнего момента никому были не нужны.
Игорь подошел к делу энергично и даже творчески. Он блестяще организовал работу, в результате чего в руках дирекции комбината оказался требуемый пятьдесят один процент акций.
Давление на Игоря стало оказываться уже в ходе проведения сделок. Сначала были просто звонки 'неизвестных доброжелателей', рекомендовавших ему не связываться с этим делом. Игорь не реагировал.
Потом пошли откровенные предложения людей, ведущих параллельную с ним работу насчет перекупки акций по достаточно выгодной цене. Игорь отказался. Он твердо знал, что если хоть раз подведет клиента, его репутация коммерсанта может непоправимо пострадать.
Когда 'доброжелатели' уже дозревали до серьезных угроз, было поздно. Дело с контрольным пакетом акций для комбината было успешно завершено.
Похоже, Игоря недооценили. А когда хватились, то решили так или иначе отыграться. Об этом его и предупредили по телефону.
Игорь не придал звонку особого значения, посчитав его проявлением обычной эмоциональной реакции проигравшей стороны. Ему удалось узнать, что это мало кому известная частная фирма, лишь
