Петя задумался.
— Ты знаешь, есть одна зацепка, — наконец, сказал он. — Дело в том, что гипнометр сам по себе — это устройство для передачи аудио- и видеоинформации.
— Что это значит? — Взглянула я на него заинтересованно.
— Это значит, что для того, чтобы внушить телезрителю мысль о том, какой хороший кандидат этот Дерябенко, нужно две вещи. Либо на телеэкране должен находиться сам Дерябенко, который будет с умильным выражением лица рассказывать свою предвыборную платформу. Либо кто-то в новостях должен рассказывать о нем, опять же в лестных выражениях. Поскольку информация с помощью гипнометра передается абсолютно безусловно, минуя барьеры сознания, то у телезрителя формируется положительный образ героя.
— Так, так, продолжай, — насторожилась я.
— Иными словами, — набирал обороты Петя, — нам не подходит как минимум десяток каналов, которые транслируют исключительно развлекательную информацию. Например, мультики или музыкальные клипы.
— Отлично! Говори дальше! — Возрадовалась я.
— Нам также не подходят телеканалы, которые раньше контролировала одна из самых влиятельных партий до сегодняшнего момента — «Надежда России», Калиносовская фракция.
— Да, точно, — кивнула я. — Таких каналов еще с пяток наберется.
— Итого уже пятнадцать отбрасываем, — радостно потер руки Петя. — Остается около тридцати пяти, каждый из которых регулярно транслирует новости. Однако и это еще не всё. Есть некоторые каналы, которые почти полностью были заняты предвыборной агитацией. Было бы логично воспользоваться для установки гипнометра именно этими ресурсами.
— Ну, знаешь, Петь, таких каналов было довольно много, — несколько опечалилась я. — Не меньше десятка. Как мы будем их вообще проверять?
— Да, ты права… — Петька повесил голову. — Как же нам быть?
Я обернулась к Виталию. Он закончил свои манипуляции и что-то сосредоточенно писал у себя в блокноте, отвернувшись от нас и надев наушники.
— Виталик, слушай, у нас тут неразрешимая дилемма, — начала я докладывать. — Есть ли какой-то способ вычислить, на какой телеканал был установлен первый гипнометр?
— А зачем вам это вычислять? — Оторвавшись от своих записей, удивился Игнатьев.
— Ну, как же, его же отключить ведь надо? — Пояснила я свой вопрос.
— Нет… — Игнатьев улыбнулся. — Не обязательно.
— А как же, они, получается, будут работать одновременно? — Спросила я.
— Ну да, одновременно, — подтвердил Игнатьев. — Причем согласно принципу интерференции, то есть сложения волн, наша волна будет гасить исходящую из другого гипнометра. Таким образом, действие второго гипнометра будет нейтрализовано.
— Очень интересно… — покосилась я на него.
— Но вот, что важно, — добавил Игнатьев. — Дело в том, что гипнометр постоянно не работает в силу своей специфики, и если нам правильно использовать наш собственный прибор, то статус-кво общественного мнения будет восстановлено.
— Обалдеть! — Восхитилась я, глядя в голубые глаза Игнатьева. — Виталик, ты настоящий гений!
Игнатьев скромно потупился и так же скромно произнес:
— Ну, да полно вам, ну что вы…
— Нет, ты заслуживаешь нобелевской премии, это очевидно! — С восторгом продолжала я и, приблизившись, дотронулась до его руки. Он ее не отдернул. Я приготовилась сказать что-нибудь еще…
— Извините, что прерываю вашу идиллию, — подал голос Петр. — Но как и где мы установим прибор?
— А вот это, к сожалению, уже не в моей компетенции, — сказал Виталик, отнимая у меня свою руку. — Я в Останкино, к вашему сведению, вообще ни разу не был. Ни в Останкино, ни на Шаболовке.
— Зато я была, — сказала я сквозь зубы и покосилась на Петю, который скомкал мне самый романтический момент.
— В целом проблема сводится к тому, чтобы установить гипнометр на одном из телеканалов, — пояснил Виталий, нежным взглядом скользя по моему плечу.
Я смутилась.
— А как именно гипнометр должен быть установлен? — Спросила я. — И куда?
— Вообще-то гипнометр устанавливается непосредственно в студии, — ответил Игнатьев. — Диктор читает новости, люди их смотрят и слушают. Запоминают…
— Давай-ка поподробнее, — попросила я. — Что именно должен говорить диктор, как всё это должно происходить?
— Кто-то должен вести передачу, — пояснил Игнатьев. — То есть во время обыкновенной телевизионной трансляции происходит выработка и передача дополнительного сигнала.
— Очень весело, — промолвила я. — То есть нам нужно: а) установить прибор в телестудии, откуда идет передача; б) передача должна быть соответствующего содержания.
— Да, совершенно верно. Получается, что информация, которая будет подана телезрителю во время трансляции этой передачи, — продолжил объяснения Игнатьев, — будет воспринята им абсолютно лояльно и полностью усвоена.
— Я не совсем всё-таки поняла, уж простите меня, блондинку, — до меня что-то начало доходить, — ты только что сказал, что сигнал нашего гипнометра должен нейтрализовать сигнал предыдущего гипнометра? А не всё ли нам равно, что за передача будет идти в это время по телевизору?
— Теоретически всё равно, — ответил Игнатьев. — Но желательно, конечно, чтобы это были какие-то политические новости. Например, о правах человека. Или что-либо такое, что даст толчок «проснуться». Просто, повторюсь. Гипнометр целесообразен только в тех случаях, когда нужно передать какую-то информацию и зафиксировать ее в мозгу. Например, если идет выступление того же Дерябенко, где он расхваливает себя как политика, то именно эта информация и будет безусловно принята людьми. Если же диктор будет сидеть и читать изобличительные новости о том же Дерябенко — то эта информация тоже будет безусловно усвоена и принята.
— А что ты там про нейтрализацию сказал? — Уточнила я.
— А это на тот случай, если приборы вдруг начнут работать одновременно, — ответил Игнатьев. — Волновые потоки, складываясь в противофазах, будут друг друга гасить. Я сконструировал второй прибор именно таким образом — та же самая длина волны, но автоматическая подстройка при включении второго прибора пойдет таким образом, чтобы волны не резонировали, а наоборот, гасили друг друга.
— Господи, как всё сложно, — застонала я.
Виталий пожал плечами.
— Итак, — снова встрял Петя. — Наша задача, соответственно, проникнуть в Останкино, установить в студии прибор и произнести какую-нибудь изобличительную речь в прямом эфире. Я правильно всё понял?
— Да, — кивнул Виталий. — Ты всё понял правильно.
— Я не телезвезда, — сразу сообщила я. — И вряд ли рискну на всю страну выставить свою физиономию.
— А я, кажется, знаю, кто нам может помочь в качестве телезвезды, — загадочно улыбнулся Петя. — И кто обожает произносить с огромным пафосом изобличительные речи на политическую тему.
— Кто же? — Хором воскликнули мы с Виталием.
— Калиносов! — Выдохнул Петр и с довольным видом посмотрел на нас, ожидая реакции.
— Да! — Улыбнулась я, обнимая двоих своих мужчин. — У нас сегодня просто вечер гениев. Ребята, вы у меня самые лучшие на свете! — И я поочередно поцеловала в щеку сначала Петю, потом Виталия.
Растроганные парни просто засияли.
