Смотря с борта на чахлые агавы,На скудость черного материка?Но, ослепленный внутренним сияньем,Он душу потерял, он стал без крыл,Стал мудрым — несказанным, новым знаньем,И никогда о нем не говорил.
Леконт де Лиль
«Мир — стройная система, а разливНеукрощенных чувств доступен многим.Поэт лишь тот, кто чувство подчинив,Умеет быть достойным, мудрым, строгим»…Перчатки, отвороты сюртукаИ властный профиль — мне таким он снится.Он был скупым: спокойствие песка,В котором бешеный самум таится.Мне снится он, надменный и прямой —Прямые линии присущи силе;Был одинок всегда учитель мой:Склонялись перед ним, но не любили.Он говорил: «Сверхличным стань, поэтБудь верным зеркалом и тьмы и света,Будь прям и тверд, когда опоры нет,Ищи в других не отзвука — ответа.И мир для подвигов откроется, он твой,Твоими станут, звери, люди, боги;Вот мой завет: пойми верховный строй —Холодный, сдержанный, геометрично-строгий.Снег на вершинах, сталь, огонь, алмазБог создал мерой высшей меры в нас!»
Стефан Малларме
«Чахотка ныне гения удел!В окно больницы, льется свет потоком,День, может быть, последний, догорел,Но ангел пел нам голосом высоким.Блуждали звезды в стройной, тишине,Часы в палате медленно стучали.Лежать я буду: солнце на стене,На белой койке и на одеяле.Я в этом пыльном городе умру,Вдруг крылья опущу и вдруг устану,Раскинусь черным лебедем в жару,Пусть смерть в дверях, но я с постели встану:Я двигаюсь, я счастлив, я люблю,Я вижу ангела, я умираю,Я мысли, как корабль вслед кораблю,В пространство без надежды отправляю.Вот солнцем освещенный влажный луг,Вот шелест веток, паруса движенье…»,Поэт очнулся. Он глядит — вокругКоляски, шум. Сегодня воскресенье.Цветут каштаны — о, живой поток!Цветут акации — о, цвет любимый!Он шел, он торопился на урок,Озлобленный, усталый, нелюдимый,Остановился где-то сам не свой. —Дух дышит там, где хочет и где знает —Какая тема странная: больнойВ общественной больнице умирает.
