кого-нибудь сигарету.
Из Дальневосточного университета меня выгнали за диссидентство. Это был 85-й год. Я позволил себе выпустить машинописный журнал, в котором…
Нет, не так.
Моя истинная жизнь, жизнь упорядоченная и содержательная, началась полтора года назад, когда на тойохарском горизонте появилась выпускница Уральского университета Ольга Малышева, маленькая, пышноволосая умница, которая…
Не так, не так.
— Кумиров, зверюга!
— Что опять?
— Во-первых, ты мог бы взять сигарету у меня, а не клянчить по кабинетам. Во-вторых, тебе звонили.
— Кто?
— Какой-то Яхнин из фирмы «Пента».
На миг мое сердце приостанавливается, пропуская два удара, а затем учащенно наверстывает упущенное.
— Что сказал? — кривлюсь я, как от боли.
— Попросил перезвонить. Вон телефон. Кто это?
— Яхнин из фирмы «Пента».
Радунская вскакивает из-за своего стола.
— Все! — кричит она. — Иду к редактору. Пусть переводит в другой кабинет, от тебя подальше.
— С Богом, — разрешаю я кривясь.
Яхнин из фирмы «Пента» вспомнил обо мне.
Я набираю номер медленно, внятно, как будто по слогам складываю трудное слово. Откликается женский голос.
— Генеральный директор у себя? — спрашиваю я. И предупреждаю ее вопросы: — Звонит Кумиров из редакции «Свободы».
— Минутку.
…никогда не состоял в партии. В комсомоле пребывал постольку-поскольку, годами не платя взносов.
А по сути подлинная Кумировская жизнь началась с Олиного тихого ночного признания:
— Андрей, я беременна.
И подступающего сна как не бывало. Я зажег настольную лампу и долго вглядывался в ее светлое лицо. Потом спросил:
— И что будем делать?
— Не знаю.
— Будешь рожать?
— Не знаю.
— Аборт?
— Ты думаешь, аборт?
— Выхода всего два, — помнится, сказал я.
…и точно в срок, вычисленный Олей на компьютере, закричало, возникнув из небытия, маленькое существо, названное нами Машей. Вот это и есть точка отсчета.
«Задержитесь до конца июля, если возможно. Финансовые проблемы еще не решил». Так я закончил последнее письмо Ольге, посланное в Новосибирск на сорок седьмой день после их отъезда.
А генеральный директор Яхнин вспомнил обо мне на пятьдесят девятый день после нашей с ним исторической встречи.
— Привет, Игорь. Звонил? — спрашиваю я, услышав в трубке его свежий голос.
— Так точно, Кумир. Решил, старичок, побеспокоить. Дата приближается, родной. Помнишь?
— Каждую минуту. Даже по ночам.
— Ну и?..
— Собирался сам позвонить и попросить отсрочки.
— Та-ак!
— При твоих миллионных сделках…
— Ну-ну?
— Несложно вроде подождать, — заканчиваю я.
— Так считаешь?
— А ты?
— Я считаю, старичок, что до моих миллионных сделок тебе, бля буду, дела нет. Это МОИ сделки. А долг ТВОЙ. Популярно объясняю?
— Да. Понял. Накинь еще двадцать процентов.
— Думаешь, потянешь?
— Постараюсь.
Наступила пауза. Яхнин прикидывал, надо ли добивать меня окончательно.
— Твои вернулись? — услышал я.
— Нет еще.
— Холостуешь, значит? Что ж ты, Андрюха, старичок, не заглянешь ко мне на блядки? Западло меня держишь? — спросил он меня своим свежим, веселым голосом.
— Я тебе говорил, что завязал с этим.
— А просто так зайти на рюмку кефира слабо?
— И с кефиром завязал.
— Молодец, Кумир. Стерильный. Значит, так. Я поблажек обычно не делаю. Такая метода. Тебе в виде исключения. Но не на месяц, а до пятнадцатого июня. Усек?
— Да.
— Будь здоров.
— Будь и ты.
И кладу трубку, тяжело, сдавленно дыша, с темнотой в глазах. Вот это и есть точка отсчета? Возможно.
В школе у него была кличка Молва. Кто-то из нашей компании придумал ее, она и привилась. Яхнин обладал редкой способностью знать все обо всех. Покуривая на крылечке школы, он вдруг сообщал как бы между прочим, что наш математик Фадей («Длинный») спутался с молодой практикантшей из пединститута, а его жена биологиня Вера Павловна («Сатана») узнала об этом. «Ждите событий», — пророчествовал Яхнин, и действительно, вскоре в учительской разыгралась безобразная сцена.
Молва-Яхнин, он был бесподобно талантлив в своей информированности. Но ни я, ни мои приятели, ни его дружки, да, наверно, и сам он не могли представить в то глухое, бесперспективное время начала восьмидесятых, что как раз этот дар Божий вкупе с веселой, нагловатой предприимчивостью вознесет его на коммерческие высоты…
А мог разве знать Кумиров А. Д., что наступит день, когда он отправится на поклон к своему однокашнику Яхнину по кличке Молва?
