'В каждом случае, сказал он, ты должен искать источник своих верований и глубоко анализировать каждый из них. Это поможет определить, когда и почему они возникли, что было перед этим, как ты чувствовал себя, и насколько твоя вера изменилась с годами. Намерение — не в том, чтобы ты оправдал что-нибудь, а скорее, чтобы просто прояснить вещи. Это упражнение называют выслеживание верований''.
Он предсказал, что в результате практики я освобожусь от своих второстепенных убеждений, и он подчеркнул, что в мире магов действует только прямой эксперимент.
Верить не веря
Я начал выполнять упражнение, потому что оно показалось мне безобидным. В течение двух недель я был занят классификацией всего, с чем я чувствовал себя мысленно идентифицированным. Я надеялся, что мой инвентарь был прост и ясен, но скоро я был удивлен, обнаружив, что он оказался бесконечным списком образцов мысли, иногда не очень связанных друг с другом.
Например, одно из моих верований было то, что только доказуемые вещи являются верными. В то же самое время другое из них утверждало, что существует высшая реальность, божественное существо вне всякой формы эксперимента. Как бы я не старался, я не мог урегулировать это противоречие.
В других областях я также имел неожиданности. Наиболее неприятным было обнаружить способ, посредством которого простое внушение блокировало огромную область моих возможностей. Когда я начал исследовать, почему невозможно искренне принять утверждения Карлоса относительно того, что с помощью сна можно оказаться в других реальных и завершенных мирах, я вспомнил, что, когда я был ребенком и видел ночные кошмары, моя мать обычно повторяла цитату из детского рассказа, в которой говорилось: 'Сны, это сны'.
Когда мы встретились снова, я коротко рассказал ему результаты моих исследований. Карлос сказал мне, что этого достаточно, что уже абсолютно реально начинать вторую часть упражнения. Он предложил мне выбрать наиболее важное из моих верований, которое служит основой для всех других, и попробовать перестать верить в это на мгновение. Я должен делать это с каждым из них, в соответствии с их степенью важности.
'Я уверяю тебя, что это не трудно! — добавил он, наблюдая на моем лице замешательство. И, прежде всего, это не вредит вашей вере. Помни, это — только упражнение'.
Я возразил. Решительным тоном я сказал ему, что основой моих принципов была вера, что Бог существует, и что я не желаю сомневаться или даже анализировать этот вопрос.
'Это не верно! — крикнул он. Твое наиболее закоренелое убеждение — то, что ты являешься греховным, и по этой причине ты оправдан! Ты можешь делать ошибки, растрачивать свою энергию, испытывать гнев, похоть, прихоти и страх; в конце концов — ты человек, Бог всегда тебя прощает! '
'Не обманывай себя. Или ты выбираешь свою веру, или она выбирает тебя. В первом случае она подлинна, она — твой союзник, она поддерживает тебя и позволяет управлять собой по твоему желанию. Во втором, она — наложение, и не стоит огорчений'.
Я ответил ему, что упражнение, которое он предлагает мне, обходится с моей верой с той же непринужденностью, как со сменой рубашки. Оно не только является богохульным и корыстным, но и его практика, вероятно, закончилась бы для меня состоянием внутреннего замешательства.
Он сказал:
'Нет нужды иметь полную ясность, чтобы вступить в мир магов!'
'Идея о том, что истина идет рука об руку с ясностью — западня, потому что дух — что-то слишком недоступное, чтобы быть понятым нашим хрупким человеческим разумом. Также ты знаешь, что сущность религии — не ясность, а вера. Но вера ничего не стоит по сравнению с опытом!'
'Маги очень практичны. С их точки зрения то, во что мы верим или не верим, является абсолютно неуместным. Не имеет значения история, которую мы себе рассказали, то, что имеет значение — дух. Когда есть сила, содержание разума — вторично. Маг может быть атеистом или верующим, буддистом, мусульманином или христианином, главное — культивировать безупречность, которая автоматически приведет его к силе'.
Его слова раздражали меня без какого-либо обоснования. Поняв это, я был удивлен, до какой степени католические доктрины, выученные в течение моего детства, проникли в меня. Теперь, когда Карлос подверг их сомнению, я чувствовал себя, как будто он неоправданно отбирал у меня что-то очень ценное.
Он заметил мою дилемму и стал смеяться.
'Не путай вещи — сказал он мне. Религии — не средство, а последствие жалкого состояния осознания, в котором находится человек. Они наполнены хорошим намерением, но очень немного людей готовятся выполнять это. Если бы эти обязательства подразумевали что-то действительно ценное, мир был бы наполнен святыми, а не грешниками!'
'В момент, когда все идеологии, включая нагвализм, обобщаются, они превращаются в культурные мафии, школы для усыпления человека. Какими бы хитроумными не являлись их положения, и независимо от того, насколько они пытаются утвердить их личным примером, они заканчивают тем, что обусловливают наши действия некоторой формой вознаграждения или наказания, и этим они извращают саму сущность поиска. Если опора моей веры — заработная плата, какое качество она имеет? '
'Маги любят чистоту абстрактного. Для них ценность пути с сердцем — не то, куда он приводит, а то, как сильно мы наслаждаемся этим. Вера имеет некоторую ценность в обычной жизни, но она не может помочь чем-либо против смерти. Наша единственная надежда перед неизбежным — путь воина'.
'Маги называют способность управлять умственными привязанностями 'верить, не веря'. Они усовершенствовали это Искусство до точки, где они могут быть искренне идентифицированы с любой идеей, переживая ее, любя ее и отвергая ее, если приходит случай, без терзаний совести. И в этой свободе выбора маги задают себе вопрос, например, зачем воспринимать себя как грешника, если я могу быть безупречным?'
После некоторого сопротивления я согласился с Карлосом, что не может быть ничего плохого в подчинении моих верований.
Как я могу свидетельствовать, главный эффект техники 'верить без веры' — сделать очевидной невероятную хрупкость моего каталога идей, готового распасться от малейшего удара. Я понял, почему Дон Хуан утверждал, что мир, в котором мы живем, — магическая ткань, магия — первое 'кольцо силы'.
Практика тишины
Как способ достижения умственной тишины, Карлос предложил мне бороться против того, что называют моими 'домашними условиями', другими словами, моей принадлежностью к социальной группе. Он назвал это — первый шаг к свободе.
'Подвергнуть испытанию наши взаимодействия — означает снова проанализировать кучу вещей, которые мы всегда рассматривали как факты, начиная с нашего сексуального списка, и заканчивая семейными, религиозными и гражданскими обязательствами, которые мы обычно заключаем. Это не означает судить или ниспровергать что-либо, а наблюдать. Наблюдение себя оказывает воздействие на вещи'.
Я попросил его объяснить мне, как пассивный акт наблюдения может изменить вещи.
Он мне ответил, что внимание никогда не пассивно, оно очень тонко, потому что сформировано из той же самой материи, которая формирует вселенную. Даже акт осуществления этого вызывает перемещение энергии.
'Это — как скорость, которая, будучи применена к объекту, добавляет ему массу. Также, фокусирование внимания добавляет вещам реальность, и эта реальность имеет предел, после которого
