своего сына, который экспериментировал с наркотиками'.
'Вопрос о растениях очень тонок. Если ты хочешь понять это, ты должен оставить фольклорное видение, которое имеет о магах почти весь мир. Истинные воины толтеки — не фанатики допинга или чего-либо еще. Их поведение строго диктуется безупречностью'.
'Я уже объяснил тебе, что Дон Хуан использовал растения со мной только в начале моего обучения, и потому что я был исключительно упрямым в моих взглядах. Чем более упрямым я был, тем больше растений он давал мне. Таким способом он был способен ослабить мою точку сборки до минимума, необходимого, чтобы завладеть предпосылками для обучения. Однако, несмотря на его осторожное ведение, это имело высокую цену для меня, и это — одна из главных причин того, что мое здоровье сегодня столь ослаблено'.
'Растения силы имеют предел, и маг замечает это очень скоро. Они — начальный стимул, но они не могут стать основными в работе, потому что они не имеют способности увести нас в цельные миры, которые ищет видящий'.
'Ты подразумеваешь, что движение, которое они вызывают у точки сборки, не достаточно глубокое? '
'Напротив, они производят глубокий и неконтролируемый толчок. Хорошо обученный маг может управлять этим, но не ученик. Если новичок использует их, чтобы сломать свои пределы восприятия, он будет склонен классифицировать все, что видит, как галлюцинацию. В конце концов, все исходило от растений! Таким способом он никогда не достигнет достаточной степени договоренности, чтобы закрепить свою точку сборки в новом положении. Растения быстро и легко берут тебя в другой мир, но они не позволяют тебе выслеживать там. Это — их ограничение'.
'Самый лучший способ развернуть наше восприятие — сновидение. Как метод, сновидение также просто, но менее опасно, более всестороннее и, прежде всего, намного более естественно'.
'Цель ученика состоит в том, чтобы взять вожжи своей точки сборки. Как только он становится способен переместить ее, он может повторять эти движения без посторонней помощи, силой дисциплины и безупречности. Тогда мы можем сказать, что воин нашел союзника'.
Западня фиксации
На одной из своих конференций Карлос объяснил, что ничто не является таким же хрупким, как фиксация точки сборки. Он утверждал, что искусство соглашения настолько специфично, что мы тратим для этого почти двадцать лет ежедневного обучения.
'Мы называем 'взрослыми' тех, кто научился этому и 'сумасшедшими' тех, кто не владеет этим'.
'Однако ничто не является более легким для нас, чем перемещение в новые вселенные. Для этого достаточно возвратиться туда, где мы были'.
Он объяснил нам, что фиксация точки сборки потребляет огромное количество энергии, и она производит статическое видение мира. Обработанная таким способом энергия распространяется по всей нашей светимости, и она останавливается, свиваясь в клубок на ее границах, где она формирует плотные массы, которые создают наше отражение. В таких обстоятельствах нарушить фиксацию становится изнурительной задачей.
'Сломать западню фиксации возможно, привлекая вначале необходимые ресурсы. В большинстве случаев только приходящий извне толчок может вызвать движение точки сборки человека. Когда мы имеем много, много удачи, мы получаем этот толчок в виде удара нагваля'.
'Однажды получив начальное смещение, воин должен бороться за господство своего внимания, и он должен делать это посредством упражнения намерения и практики сновидения. Сновидение — дверь для спасения человеческой расы, и это единственная вещь, которая дает нашему существованию соответствующее ему измерение'.
Сон и бодрствование
Карлос имел удивительную способность направлять беседы в практическое русло. Несмотря на необыкновенную остроту его ума, он не любил, когда беседы с ним переходили к спекуляциям. Много раз я был свидетелем изобретательного и решительного способа, которым он уничтожал самых жестких собеседников, сталкивающихся с ним по вопросам результатов.
В моем случае его метод приведения к тишине атак моего разума состоял в том, чтобы свести все к непосредственному наблюдению и тому, что по его словам, совсем не трудно: контролю сновидений.
Однако сновидение было для меня самым трудным аспектом его учения. Во-первых, потому что я не мог различить понятия 'сон' и 'сновидение', которые являются полностью различными для мага. Во- вторых, потому, что мысль погрузить мое внимание в сон вместо того, чтобы делать это в бодрствующем состоянии, противоречила всему, что я изучал в моем философском поиске.
Оба соображения, абсолютно форсированные, способствовали тому, что я избегал сновидения, никогда не рассматривая его как подлинную и достижимую возможность. Всякий раз, когда я слышал его рассказы об этом, я думал, что я оправдан тем, что такая иррациональная тема не стоит даже труда, чтобы ее анализировать.
В тот день он спросил, как моя практика. Я признался ему, что мое предубеждение предотвратило меня от столкновения с этим Решением, и, конечно, я не получил никакого положительного Результата.
Он прокомментировал:
'Возможно, ты не имеешь удачи. Мой учитель говорил, что каждый человек имеет свою склонность от рождения. Не все являются хорошими сновидящими, некоторые имеют большую склонность к сталкингу. Важная вещь — настойчивость'.
Но его слова не утешали меня. Я начал объяснять ему, что мой скептицизм, кажется, является следствием какой-то умственной блокады, внедренной мне в самом раннем детстве.
Он не позволил мне закончить, делая повелительный жест рукой. Он сказал:
'Ты не сделал всего, что можешь. Если ты задашься целью не есть или не произносить ни одного слова, пока ты не будешь сновидеть, ты увидишь то, что случится! Что-то внутри тебя станет мягким, диалог сдастся и… бац!'
'Имей в виду, что для тебя сновидение — не опция, это — что-то основное. Если ты не достигнешь этого, ты не сможешь продолжить путь'.
Встревоженный этими словами, я спросил его:
'Но что я должен сделать, чтобы достигнуть этого? '
'Хотеть сделать это! — ответил он мне. Это же так просто. Ты преувеличиваешь трудность упражнения. Сновидение открыто для каждого, потому что в его начальной стадии оно требует только минимума обдумывания, подобно тому, что является необходимым, чтобы научиться печатать на машинке или водить автомобиль'.
Я сказал ему, что мне очень трудно понять, как управление сновидением может привести нас к внутреннему пробуждению.
Он возразил:
'Ты запутался в словах. Когда маги говорят о сновидении и бодрствовании, эти термины не имеют какого-либо отношения к физиологическим состояниям, которые ты знаешь. Я не имею другого средства, чем использование твоего языка, потому что иначе ты не понял бы меня. Но если ты сдашься, оставляя в стороне повседневные значения и пытаясь проникнуть в значение того, что я тебе говорю, ты никогда не оставишь свое состояние недоверия'.
'Я могу только гарантировать тебе, что, как только ты отвергнешь слабость, которая препятствует тому, чтобы бросить вызов и атаковать сновидение прямо, без колебаний, твоя умственная путаница
