Над этим вопросом бился Редькин, сидя в кабине на высоте три тысячи метров. Он бился до тех пор, пока не вспомнил о марке. Деньги лежали у него в кармане. Много денег. Ровно столько, сколько стоит знаменитая Мальдивская марка. С маркой придется расстаться…
Внутри положительного Редькина шевельнулся Редькин отрицательный.
«Эх ты, тютя, — бормотал отрицательный двойник, — не будь дураком, не упускай Мальдивскую. Она украсит твою коллекцию».
Дальше Коля слушать не стал и загнал искусителя в болотистые тайники души.
— Сид, — сказал Коля, — как вы думаете, сколько можно получить за Мальдивскую марку?
— По-моему, не меньше миллиона флуидоров
Джейрано что-то посчитал на пальцах и добавил:
— может, и больше.
— Этого хватит, чтобы построить школу?
Толстяк хмыкнул и мечтательно прикрыл глаза:
— Не одну школу, мой милый Коля, не одну вдруг встрепенулся и схватил Редькина за руку:
— Как неужели вы собираетесь…
— Да, — подтвердил Коля, — собираюсь. Я скорбная гримаса исказила лицо Сида несколько минут он смотрел в пол, не в силах выйти из оцепенения.
— Были бы вы, Коля, сумасшедшим, — грустно сказал Котлетоглотатель, — я бы воспринял ваше заявление как должное. Но вы нормальный молодой человек, и я в растерянности. Вы топчете свое будущее, а мне больно видеть это. Помогите мне понять, что происходит, или я сам сойду с ума.
— Ну что тут понимать! — в свою очередь удивился Редькин. — Что вы ломаете голову? Обещал я мапуятам школу? Обещал. Могу им помочь?
— Можете, — растерянно произнес Джейрано.
— Вот видите, — обрадовался Коля, — проще пареной репы. Взрослый человек как будто, а такие вещи приходится объяснять.
— Понял! — воскликнул просветленный Сид. — Вы, Коля, не хотите разбогатеть. В этом все дело.
— Не хочу, — согласился Коля.
— Все ясно. — Сид энергично пожал руку Коли. — На моем жизненном пути вы, Коля, первый, кому наплевать на деньги. Вы-бессребреник. Я потрясен. Я уважаю вас. Более того, я постараюсь, чтобы вы получили за марку как можно больше флуидоров. Мы продадим ее в Лимонадвиле, где много богатых филателистов. Мы устроим такой аукцион, какого еще не знал мир! Мы…
Вдохновенная речь Сида была прервана возгласом попугая.
— Пардон, коллега, но нас зовут на помощь!
Коля и Сид бросились к иллюминатору. Внизу виднелся маленький песчаный островок с одинокой пальмой. Вокруг пальмы, отчаянно размахивая руками. бегал человек. Безбрежный океан расстилался вокруг, и островок казался пальцем, который высунул из воды морской бог Нептун, испытывая угрызения совести после очередного кораблекрушения.
— Итак, Коля, — с иронией сказал Сид, — у вас ест возможность вписать еще одну страницу в историю спасения человечества.
— И впишу! — отпарировал Редькин. — Если я помогу людоеду скрыться от возмездия, то попавшему в беду человеку подавно помогу.
После нескольких неудачных попыток Коле удалось пришвартовать шар к вершине пальмы. Экипаж «Искателя» был встречен плачущим от счастья островитянином. Это был человек средних лет с запавшими глазами, с жид кой бороденкой, в которой запуталась рыбья чешуя. Сквозь ветхое рубище проглядывало высохшее загорелое тело. Пока островитянин лобызал Сида, Коля огляделся.
Островок имел в диаметре метров пять. На песке валялись кипы газет и груды рыбьих костей. Ствол пальмы, похожий на слоновью ногу, был покрыт выцарапанными надписями. Некоторые из них Редькину удалось разобрать:
'Марширую — следовательно, существую.
Полковник Зигфрид. 1735 годя
'Провел на острове тридцать лет. Подобран японцами. На душе тревожно. Как сложится жизнь?
Мульмультык из Гонолулу. 1874 года
'Некоторые считают, что человек-существо слабое. Это неверно. Мое поведение на острове — выше всякие похвал.
Зенйн Сострадаки. Дата значения не имеет
'Дураки! Зачем пальму портите?
Фека Протоплазмов!
Дальнейшее чтение было прервано страстным криком: «Мальчик! Я боготворю тебя!», — с которым островитянин бросился к Коле и прижал его к своей груди. Темя Редькина оросили дистиллированные слезы спасенного.
— Двенадцать лет заточения, — бормотал островитянин, — двенадцать лет, вычеркнутых из жизни… Угасла надежда… и вот — на тебе… Есть, есть в мире высшая инстанция
Оставаться на этом клочке земли теперь не имело смысла, и Коля пригласил беднягу подняться в кабину. Островитянин хотел было нацарапать что-то на стволе пальмы, но раздумал и, схватив пачку газет, полез в кабину. Сид и Коля последовали за ним. «Искатель» поднялся в небо, и вскоре остров превратился в соринку на зеленом зрачке океана.
Коле не терпелось услышать рассказ островитянина, но, как человек воспитанный, он не торопил гостя. Это сделал Сид.
— Выкладывай, дружище, что ты за птица, — фамильярно сказал он, — и как добился такой невесомости? Гость печально улыбнулся и представился:
— Почетный член Географических обществ, лауреат премии имени Миклухи-Маклая, победитель конкурса «Знай свою планету», обладатель кубка «Большой пигмей»' путешественник Морис Феб.
Коля и Сид с уважением взглянули на лауреата и обладателя и в свою очередь назвали себя. Узнав, что Коля — советский пионер, путешественник оживился.
— Я большой друг вашей страны, — сказал он, — и мечтаю побывать в России. Он помолчал.
— Вы, конечно, хотите узнать, как я попал на этот островок?
Коля кивнул.
Феб вздохнул, помял в кулаке бороду и начал свой рассказ:
— Двенадцать лет назад я сел на пассажирский пароход и отправился на Мармеладовый архипелаг изучать быт и нравы местного населения. Все шло прекрасно, пока однажды я не перегнулся через борт, желая получше разглядеть дельфинов. Из внутреннего кармана пиджака вывалился бумажник и исчез в пучине. В бумажнике были все мои деньги, документы и билет на пароход.
Ровно через день на корабль прибыли вертолетом контролеры. О, эти страшные минуты, когда они обходят пассажиров. Одни идут с кормы, другие — с носа. Непроницаемые лица и взгляд, от которого становится не по себе. Я был застигнут в шезлонге, на верхней палубе. Напрасно объяснял контролерам про утерю бумажника. Они понимающе переглядывались и твердили свое: «Плати! штраф!»
Я втолковывал им, что деньги исчезли вместе с бумажником, они морщились и мрачнели.
Кончилось все очень скверно. Меня высадили как злостного «зайца» на этот остров, оставили ящик сухарей и посоветовали найти друга Пятницу, чтоб было веселей…
С тех пор прошло двенадцать лет…
Двенадцать лет я провел под пальмой, питаясь исключительно рыбой, которую я ловил на ноготь большого пальца правой ноги. Часто я видел на горизонте дымы проходящих пароходов. Я звал их. Я так кричал, что вокруг всплывала оглушенная рыба. Но меня не замечали. Раз в месяц прилетал какой-то самолет, кружил над островом, c6paci вал кипу газет, записку «Мужайтесь» и улетал. Но я не терял надежду, и я дождался вас, мои спасители. Невозможно передать мои чувства…
Он отвернулся и заплакал.
— Не надо так переживать, — сказал Коля. — Все страдания позади. Мы направляемся на Мармеладовый apхипелаг, в Лимонадвиль. Так что скоро вы будете на месте.
