— Вот и твои коллеги, Жестянщик.
— Ага, коллеги… Похоронная команда это, а не коллеги! Причем по нашу душу!
— Ну, не преувеличивай. Твои коллеги на такое не способны. Максимум, на что способны — выкопают для нас могилку. А закапывать нас прилетят другие.
— Спасибо, Дэйв. Ты всегда умел успокоить.
И хуже всего то, что напарничек совершенно прав. Эти два здоровых флаера всего лишь авангард. Чахлый авангард.
Принцесса утренней зари
Флаер опустился к самой земле, повис перед разбитой витриной. Рев от четырех турбин ворвался в магазин.
Темноту разорвал луч мощной фары. Флаер чуть покачивался над землей, и луч приплясывал во все стороны. Косые тени от стеллажей заметались по разгромленному торговому залу…
Тим съежился, невольно затаил дыхание. Глупо, конечно. Если уж кроастоновцы что-то и заметят — то не его, а огромный «Крузер». Дэйв постарался замаскировать машину, как мог, но…
Луч уставился прямо на них, и Тим зажмурился.
— Не трясись, — прошипел Дэйв. — И не тискай так гранатомет. Дотискаешься.
Тим постарался разжать пальцы, вцепившиеся в рукоятку гранатомета.
Если заметят — все. Тогда даже реактивная граната не поможет.
То есть один-то флаер из гранатомета можно сбить, если очень повезет. Но поднимется тревога, и тогда…
Второй флаер так просто уже не собьешь. И на «Крузере» от него не уйдешь. Повиснет на хвосте, а потом еще несколько флаеров подоспеют — уже настоящих боевых. И запинают, как терьер мышку.
Луч скользнул в сторону и пропал, рев турбин скачком ослаб, — флаер развернулся и ушел от витрины. Дальше патрулировать.
— Отпусти гранатомет, — сказал Дэйв.
Полная темнота. Даже хуже. В глазах, ослепленных фарой, вспучивались разноцветные пятна всех цветов побежалости.
Тим положил гранатомет и стал шарить вокруг. Флаер ушел, да только ничего еще не кончилось. Сердце молотилось в груди, словно после прямого укола адреналина.
Тим нашел планшетку, облизнул пересохшие губы. Включил ее. Еще две, выложенные в ряд.
Каждый экран поделен на четыре окошка. В каждом окошке картинка с камеры, установленной на шлемах кроастоновцев и их флаерах. Маризет доломала их переговорные коды, можно было следить за кроастоновцами их собственными глазами.
Первый флаер все кружил над городом. Иногда спускался к земле, заглядывал в подозрительные места.
Второй спрятался за углом ангара, — со двора, где назначена встреча, его не видно. Все верно. На тот совершенно фантастический случай, если вдруг Снейк решит устроить перестрелку…
Во дворе кроастоновцы установили четыре осветительные мачты, залив все ослепительным светом. Хирургический стол, а не заводской двор!
На старом асфальте, — в тех местах, где распылитель оставил невидимые следы, — теперь искрились ядовито-изумрудные пятна. Спецы «Кроастона» уже прошлись по двору с детекторами радиоактивности и баллончиками с краской, отметили самые «горячие» места, чтобы самим не облучиться и товар при передаче не попортить.
Кто-то крутился в ангарах. Кто-то шастал за ангарами, проверяя территорию вокруг…
Но главное было — в доме. В трехэтажке с окнами.
Камера, закрепленная на шлеме, прыгала в такт шагам. Виднелись руки, детектор радиоактивности, ступеньки…
Детектор возмущенно взвыл, и камера замерла. Спец остановился.
— База, альфа-три! В доме, тут тоже горячо!
Тим сглотнул.
Пришло время оценить его художества, сделанные распылителем. И ценители эти — из самых тонких!
— Альфа-три, какой этаж?
— Лестница, перед вторым. На первом тоже фонило, но не очень, и всего в одном месте.
— Странно…
— Чего странного, во дворе тоже пятна были! Наверно, отсюда и выносили. Что-то тут сломалось, стали вытаскивать, и насажали горячих пятен. Может, дальше не проверять?
— Отставить халтуру! Нам нужна хотя бы одна комната на третьем этаже, для стрелков. И вообще проверить там не мешает. Радиолаборатория там, что ли, была… Стены как зеркало, сканер ни хрена не берет.
— Но тут горячо, очень!
— А ты попробуй пробежаться. Может, это только пятно, а дальше чисто. Ты в подгузнике?
— В подгузнике… — сквозь зубы прошипел альфа-три.
Тяжело вздохнул — да, бегать в свинцовом подгузнике и таких же тяжеленных сапожищах не самое большое удовольствие, — но припустил вперед. Детектор обезумел. Писк превратился в сплошной истеричный визг.
Но Альфа-три не остановился, взбежал на пролет — и визг стих. Остался лишь размеренный дробный писк.
— Ну что, альфа-три?
— Вроде, да. Только пятно было… Сейчас этот этаж проверю, потом дальше пой…
Тим не выдержал, сдернул наушник. Сбросил с колен планшетку, вскочил и прошелся между стеллажами, обратно. Нет ничего хуже, когда от тебя уже ничего не зависит — и надо лишь ждать! Тупо ждать. Тихо сидеть, надеяться и ждать, ждать, ждать…
И еще это чертово призрачное свечение! Заползает с улицы в витрину, заливая зал призрачным холодным светом… Напоминая, что каждая минута здесь уносит кусочек твоего здоровья.
Остатки разбомбленного реактора в саркофаг так и не закрыли, и где-то к северу от городка они лежат под открытым небом. Подогревая все вокруг, заставляя светиться. Настолько сильно, что отраженный тучами свет наполняет весь городок этим холодным свечением…
Изумрудный город, черт бы его побрал!
— Не маячь, — сказал Дэйв. — Сядь.
Тим сел.
На экране планшетки альфа-три осматривал второй этаж. Скоро пойдет на третий. Где стоят «Домовые»…
— Не трясись, — сказал Дэйв. — Расслабься.
— Я и не трясусь!
Тим глубоко вздохнул, попытался расслабиться — но сердце все равно стучало как отбойный молоток.
Вроде бы, все идет так, как надо. Вроде бы…
Но что-то туго свернулось в груди, и все тело дрожало. От потрохов до кончиков пальцев. Нет, просто ждать — с ума сойти можно!
Тим опять встал, подошел к куче аппаратуры, вываленной из «Крузера» прямо на пол. Нашел коробочку со «Сверчками», вернулся к планшеткам.
Достал одного «Сверчка» — металлический таракан с головой стрекозы, — и включил. Пододвинул к себе одну из планшеток, чтобы запрограммировать робота. Надо задать действия, разбросать приоритеты
