Войдя в кабинет, Валерий тревожно взглянул на Дегтярева. Здорово он сдал за время болезни! «Черт меня дернул рассказать про Исаеву!» С неудовольствием оглянулся на толстую, обрюзгшую женщину, как будто именно она была виновата, что Дегтярев преждевременно вышел на работу.
Исаева повторила Дегтяреву то, о чем уже рассказывала — инспектор райжилотдела Никодимов вымогает у нее взятку:
— Две тысячи, мерзавец, просит. Новыми деньгами. Одну сейчас, вторую, когда перееду. Иначе, говорит, и дальше будешь гнить в своем подвале!.. — Она всхлипнула, видимо, не в первый раз за сегодняшний день. — Еще год, говорит, проманежу…
— Успокойтесь, Прасковья Михайловна. — Дегтярев налил в стакан воду, поставил перед Исаевой.
«А я этого не догадался сделать!» — огорчился Валерий.
— Где же правда, товарищ следователь? Или ее как не было, так и вовек не будет?!
— Зачем по одному мерзавцу судить обо всех людях?
— По одному? А вы Никодимова послушали бы. «Я что? — говорит. — Я человек маленький. Мне из твоих денег пустяк какой-нибудь перепадет. Остальное начальники между собой поделят». Или, думаете, поклеп возводит?..
— Возможно, и поклеп. Разберемся.
— Непременно разберитесь! На то вы и прокуратура. Ведь взяточник — он кто? Он самый последний человек! Вот я и подумала — лучше еще год в подвале поживу, а мазурика на свежую воду выведу!! Пообещала ему деньги, а сама — к вам.
«Непохоже, чтоб ты из таких чистых побуждений заявила, — усмехнулся про себя Кирилл. — Скорее, хочешь и квартиру получить, и деньги чтоб при тебе остались».
— Вам разъяснили, что за ложный донос вы несете уголовную ответственность?
— А как же, перво-наперво меня об этом предупредили. Вы не сомневайтесь, я правду говорю.
— Я не сомневаюсь. Порядок такой. Деньги приготовили?
— Собрала. У сестры одолжила, у брата. Пять сотен своих скоплено. Как поставили нас на очередь, стала откладывать на обстановку. В новую квартиру со старым барахлом не поедешь! И себе, и семейству во всем отказывала, а теперь ни за что, ни про что этот разбойник отнять хочет. Мои-то, трудовые!
«В сущности неплохая тетка, — думает Валерий. — Зря я на нее злился!»
Исаева открыла сумку, положила на стол пачку десятирублевых купюр и листок бумаги, испещренный цифрами.
— Мне зять посоветовал номера переписать…
— Когда обещали передать деньги Никодимову?
— Завтра между пятью и шестью часами. Велел, чтоб я была дома одна.
Дегтярев минуту подумал:
— Договоримся так, Прасковья Михайловна: как только Никодимов уйдет, вы немедленно погасите свет в комнате. Для нас это будет знаком, что деньги он взял.
— Понимаю…
— У вас из квартиры один выход?
— Один.
— Все. Благодарю вас. Не забудьте сразу погасить свет.
— Как велели, так и сделаю. В точности выполню.
Исаева, попрощавшись, вышла.
— Я же говорил, Кирилл Михайлович, совсем пустяковое дело. Не стоило вам приходить.
— Пустяковое? Кто знает. Многие, на первый взгляд простые, дела оказываются чрезвычайно сложными по доказательствам, по мотивам преступления, по методике расследования.
— Пономарев все равно отправит вас домой. Мне уже от него нагорело за то, что сказал вам про Исаеву.
— Авось не отправит. Сейчас зайду, доложу о выходе на работу. А ты тем временем проверь в райжилотделе, стоит ли Исаева в очереди на получение квартиры и в каких условиях она живет.
— Уже проверил, Кирилл Михайлович. Исаевы очередники. Живут в подвале.
— Оперативно, — улыбнулся Кирилл.
Валерий расцвел от удовольствия. «Не кто-нибудь, — Дегтярев сказал «оперативно»! Значит, ты, Валерий, молодчина…»
— Может быть, и в горисполкоме успел побывать?
— Нет. — «Кажется, рано хвост распустил!» — А зачем?
— Прежде, чем возбудить уголовное дело, надо проверить, есть ли такой инспектор райжилотдела — Никодимов Никодим Федорович.
— Позвонить по телефону?
— Лучше поезжай. Если имеется — посмотришь его личное дело. И привезешь фотографию. Я тоже хочу взглянуть на голубчика. И работникам милиции показать надо.
Кирилл снял трубку. Набрал номер телефона начальника отделения уголовного розыска. Услышал чуть глуховатый голос:
— Майор Лобов у аппарата.
— Здравствуйте, Иван Прохорович. Дегтярев говорит. Могу я к вам заехать? Завтра предстоит серьезная операция. Надо посовещаться. Хотелось бы, чтоб подключили к операции лейтенанта Верезова. Остальных по вашему усмотрению, Иван Прохорович, Хорошо. Через час буду у вас. Пока…
— Кирилл Михайлович, — сказал Валерий, когда Дегтярев повесил трубку. — Можно мне участвовать в операции?
— Разве ты не знаешь, что следователям прокуратуры это не положено?
— Я же еще не следователь… Я практикант, — запротестовал Валерий, без всякой, впрочем, надежды, что Дегтярев примет во внимание его протест.
Но Дегтярев неожиданно согласился:
— Ладно. Не возражаю. Если, конечно, майор Лобов даст тебе «добро». — Мгновение поколебавшись, сказал: — Нет правил без исключения. Пожалуй, я тоже приму участие в операции. Как-никак — чрезвычайное происшествие. — Желая быть искренним до конца, добавил: — Чертовски соскучился по работе.
То, что сообщил Бережнову шофер, было дико, бессмысленно, неправдоподобно. И все-таки это была правда. Горечью полыни стянуло горло. Его сын изнасиловал девушку. И теперь Эдику грозит… Что? Этого Бережнов не знал. Пока еще не знал. Найдет ли суд смягчающие вину обстоятельства? Есть ли такие обстоятельства?!
Наде он ничего не скажет. Это убьет ее. Мелькнула гаденькая мыслишка: «Ну и что?..» Бережнов ужаснулся собственной подлости.. Да, жена приговорена, жить ей осталось недолго. И тогда он женится на Аглае. Но самому приблизить смерть Нади хоть на час… Нет, на это он не способен. «Скажу, что достал для Эдика путевку в санаторий!» «И Эдик уехал, не простившись со мной?» Надя непременно так спросит. Бережнову стало не по себе при мысли, сколько горечи будет в Надином голосе, когда она так спросит. Но он что-нибудь придумает, чтобы ее успокоить. Что-нибудь придумает. Это лучше, чем сказать правду. Невозможно сказать Наде, что Эдик арестован. Невозможно! Боже мой, Эдик, что ты наделал?!
Вчера прямо от Аглаи Бережнов поехал в милицию. Начальника уже не было. Дежурный сказал, что его можно застать с утра. Утром, не заезжая в трест, он снова поехал в милицию. Начальник принял его сразу, был в меру вежлив и любезен, но на просьбу Бережнова отпустить сына до суда домой ответил категорическим отказом.
— Вас заставят! — разбушевался Бережнов. — Вы знаете, с кем имеете дело?
— Знаю. С отцом, который так распустил сына, что тот докатился до преступления.
