напряжен до предела. Никодимов почти поравнялся с ним. А свет в окнах Исаевой продолжает гореть… «Значит, не взял! Без денег нет смысла задерживать!» Отлично задуманная операция рушится как карточный домик.
Никодимов еще издали заметил высокую мужскую фигуру в светлом пальто и цигейковой шапке. Подумал с усмешкой: «Свидание назначил. Чудак! Охота на морозе топтаться». Поравнявшись, с любопытством посмотрел на Дегтярева: «Красив, чертяка! К такому любая прибежит»… Где он видел это чуть скуластое лицо, эти серые глаза, которые кажутся особенно светлыми под разлетом темных бровей? Ну, конечно же, — как он сразу не вспомнил? — в райисполкоме! Столкнулся с ним в коридоре, услышал как кто-то сказал: «Наш депутат. Старший следователь прокуратуры»…
Внезапно Никодимовым овладела тревога. «Кого он здесь ждет?» И тут же понял: «М е н я!»
Раньше, чем успел подумать, как лучше поступить, заговорил извечный звериный инстинкт преступника. Никодимов побежал.
Взял! Нельзя дать уйти! Нельзя дать возможность незаметно выбросить деньги… Думал ли об этом Дегтярев? Или сработала интуиция следователя, когда он мгновенно бросился за убегавшим?
Оперуполномоченные, все внимание которых было сосредоточено на окнах Исаевой, не сразу заметили, что произошло. Первым увидел Валерий, выйдя из подъезда следом за Никодимовым. Поднял тревогу. Но уже было потеряно несколько драгоценных минут. Подстегиваемый страхом, Никодимов бежал все быстрее. Кирилл почувствовал, внезапную острую боль в груди. Сердце билось тяжело и неровно. Стиснул зубы, чтобы не застонать. Больше всего на свете хотелось остановиться. Передохнуть хоть минуту. Но надо, надо догнать… Не упустить! Во что бы то ни стало… Увидел, как темная фигура впереди перебежала на другую сторону переулка, к разрушенному, предназначенному на снос, дому. Исчезла в развалинах.
Вечерняя тишина взорвалась трелью милицейского свистка. Кирилл услышал топот ног позади. Оглянулся. Почти рядом бежали Валерий и старшина милиции. Чуть поодаль оперуполномоченные и понятые. Догоняя их, мчались мальчишки.
Никодимова схватили, когда он снова метнулся из развалин в переулок. Он не сопротивлялся. Как ни странно, был даже спокоен. «Чересчур спокоен! — подумал, с трудом переводя дыхание, Дегтярев. — Неспроста. Наверно успел избавиться от денег». Он подошел к машине, в которой между старшиной и оперуполномоченным уже сидел Никодимов.
— Руки на спинку сиденья! — приказал Дегтярев. Убедившись, что Никодимов выполнил требование, отошел с Карповым.
— Везите его в прокуратуру, там обыщите. Я останусь, поищу деньги в развалинах, возможно, он их выкинул.
— Вы останетесь один? — удивился Карпов.
— Почему один? Где-то здесь должен быть Верезов. И понятые останутся.
Машина уже скрылась из вида, когда лейтенант Верезов, чрезвычайно сконфуженный, подбежал к Дегтяреву:
— Извините, Кирилл Михайлович… Я со всего размаха налетел на какую-то тетку и сшиб ее с ног. Пришлось оказать первую помощь…
Сконфуженное выражение лица так не вязалось с могучей внешностью молодого лейтенанта, его открытой белозубой улыбкой и светлыми насмешливыми глазами, что Кирилл невольно расхохотался:
— Не завидую тетке. Да и тебе тоже. — Он направился к развалинам. — Пошли, Гриша, поищем здесь деньги.
Спотыкаясь о груды кирпича, проваливаясь в какие-то выбоины, Дегтярев, Верезов и понятые рылись в мусорных кучах, переворачивали доски, заглядывали в каждую щель. У них нашлось немало добровольных помощников среди ребят.
— Дяденьки! Кого схватили? — приставали они.
— Жулика. Кого же еще? — сказал Верезов.
— А ищете что?
— Деньги, которые он утащил.
— Жулик их бросил здесь?
— Может, и здесь.
— Мы поможем искать…
«Ох, уж эти помощники! — подумал Верезов, глядя на шнырявшие кругом тени. — Еще попадется такой, что найдет, да не отдаст!» Но избавиться от набежавшей ватаги было невозможно. А рядом с домом все росла толпа, привлеченная необычайным происшествием.
— Что ищут-то?
— Кто их знает. Может, клад…
— Соображать надо, Тонька! Ежели б клад, тут бы весь дом милиция оцепила. Не преступник ли здесь сховался?
— Преступника давно увезли, тетенька. Я сам видел.
— А чего он сделал? Зарезал кого?
— Ох, батюшки, верно убитого ищут!
— Обратно соображать надо, Тонька! Убитый не иголка, сразу бы обнаружили. А они, почитай, полчаса оттуда не выходят. Под каждый кирпичик заглядывают…
К Дегтяреву подбежал взлохмаченный мальчишка. Радостно крикнул:
— Десятку нашел! Во-он у той стены, что в другой переулок выходит…
Дальнейшие поиски ничего не дали. Десять рублей, найденные мальчишкой, были единственными. Дегтярев, обладавший феноменальной памятью на цифры, посветив фонариком, сказал:
— Кажется, из тех. — Достал бумажку. Проверил. — Так и есть. Исаевская.
— А куда девались остальные? Может, кто из ребят унес? Они прямо тучей набежали. Как саранча. Что теперь будем делать, Кирилл Михайлович? — спросил Верезов.
— Составим протокол.
— Не очень-то здесь удобно писать.
— Ничего. Ты только свети получше.
При тусклом свете фонарика Дегтярев занялся протоколом. Указал номер, серию купюры, ее внешний вид.
— Проверьте и подпишите, — сказал он понятым.
Понятые подписали.
— Теперь ты подпиши, — обратился Дегтярев к мальчишке.
— Я?!
В этом возгласе было столько восторга и гордости, что Дегтярев с трудом сохранил серьезность.
— Ты ведь нашел деньги. Ты и подписывай. Вот так. Все.
Задерживаться здесь дольше не имело смысла.
Дегтярев сказал Верезову:
— Поехали в отделение. Пусть организуют охрану дома и никого сюда не допускают. Может быть, деньги завалились за доски или кирпичи. В темноте могли и не заметить. — Они подошли к машине. — Непременно надо выставить на ночь пост. Если у Никодимова денег при себе нет, утром вернемся сюда, поищем поосновательнее.
Дегтярев открыл дверцу, сказал шоферу:
— Поехали в ближайшее отделение милиции.
Сел сзади, рядом с Верезовым:
— Ты чего скис?
— Не могу себе простить, что не поставил у этих идиотских развалин ни одного оперуполномоченного!
— Себе? — задумчиво переспросил Дегтярев. — А мне ты можешь простить, что я вмешался в ваши дела?
— Но, Кирилл Михайлович…
— Не пытайся меня оправдать. — Кирилл был слишком честен, чтобы перекладывать свою вину на
