– Тетя Люся, а вы умрете?
– Умру.
– А мама?
– И мама умрет.
– А я? – холодея продолжил Денис, с нарастающим ужасом предчувствия ответ.
– И ты умрешь. – Молодая, красивая, румяная от танцев и сладкого вина, любимая тетка не стала скрывать правды.
Денис заревел, через некоторое время к нему присоединилась и тетя Люся. Успокоился он только уткнувшись в мамины колени, а забыл обо всем, когда отец погладил его по стриженной голове большой, теплой ладонью…
… Точная дата неизвестна – до школы. Денис с мамой в поликлинике, в очереди к ортопеду. Напротив, тоже в очереди, сидит очень красивая, горбатая девочка, она с бесстыдством, свойственным маленьким детям, строит Денису глазки. Маленький Денис улыбается ей в ответ – он заворожен ее неестественно красивым лицом, в котором пронзительно синие глаза контрастируют с темными, вьющимися локонами, над левой бровью девочки приметное родимое пятно в виде буквы «Ф»…
… Точная дата известна, за сутки до похорон мамы. Горбатая нищенка, неопределенного возраста, у входа в метро с протянутой рукой. Она поднимает глаза от земли и Денис встречается с взглядом выцветших синих глаз, над левой бровью нищенки приметное родимое пятно в виде буквы «Ф»…
… Точная дата неизвестна – до школы. Денис с мамой у ортопеда в институте Турнера.
– Этимология заболевания не ясна, – врач бесстрастен, как патологоанатом, – поражены мышцы спины. Ближайший по симптоматике – полиомиелит, но, – он заглядывает в карточку, – Денис вакцинирован, так что… – он разводит руками, – могу рекомендовать в обязательном порядке корсет, и по возможности лечебную гимнастику и массаж. – Он делает паузу, потирает переносицу и продолжает. – Если принять все меры, может обойтись сколиозом, степени, так скажем – второй, а если нет – так и до горба недалеко, и никакого детсада – сами понимаете…
… Точная дата известна – первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, первый в жизни урок. Учительница выясняет, кто умеет читать, кто писать, кто считать. Денис истово тянет руку, даже трясет ею, чтобы учительница спросила его, что он знает, а он расскажет о том, что умеет не только читать, но и писать, считать до ста, и… внимание! Умножать на десять! При этом весь класс, а особенно та стройная блондиночка, со второй парты, у окна, увидит какой он умный и красивый!
Денис, теперешний, взрослый, горько усмехается – это все мама: «Умница моя!»,
«Красавец мой!» – ключевое слово «мой…» и «моя» – а он и вправду поверил…
Он так вертится, что вызывает явное неудовольствие своего соседа по парте, коее тот и выражает пеналом по башке. Вот тут-то Денис и привлекает внимание и светловолоски, и всего остального класса, и учительницы, и на ее вопрос о причине постороннего шума, бесхитростно сдает соседа, не имея, никакого понятия о смертном грехе ябедничества и карах, которые могут воспоследствовать в отношении ябеды – издержки домашнего воспитания, знаете ли...
… Точная дата известна – первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, первая в жизни перемена. Сосед дожидается Дениса, ловкой подножкой сбивает на пол, усаживается сверху и пару раз слегка смазывает по морде, и все это на глазах светленькой, наблюдающей за боем с веселым ужасом. Корсет при падении очень больно защемляет бок, подняться самостоятельно, даже когда зловредный победитель слезает с Дениса, нет никакой реальной возможности – для этого надо перекатиться на живот, а потом, извиваясь, начать процесс подъема «затонувшего корабля», но устраивать такой цирк на глазах у всего класса и, главное, этой девочки, решительно невозможно. Не найдя другого выхода, Денис просто плачет, лежа на спине. На этом его карьера героя-любовника завершается, не начавшись. Встать и отряхнуться помогает учительница…
… Точная дата известна – первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, после уроков, в школе. Денис с разгону тыкается в коленки встречающей мамы, а она увидев в каком он состоянии… устраивает грандиозный скандал, в результате которого весь класс (и блондинка, естественно тоже) узнает, что Денис исключительный – не такой, как все, он болеет, он носит корсет, его нельзя толкать, его нельзя обижать, ему нельзя драться…
… Точная дата известна – первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, после уроков, дома. Мама расшнуровывает корсет, и видит здоровенную красно-сине- фиолетовую гематому на боку, где он защемил Денискино тело, она плачет, тихо и горько. Денис прижимается к ней и молча гладит по спине. На душе у него тоскливо и сумеречно.
«Точь-в-точь, как сейчас…» – думает теперешний Денис.
Он так хотел в школу, мечтал, что у него наконец появятся друзья, что он будет играть с другими мальчиками и девочками. После первого школьного дня его мечта осталась такой же яркой – она просто поменяла знак – теперь он страстно хочет никогда-никогда не возвращаться в школу, не видеть ухмыляющуюся рожу соседа по парте, лиц одноклассников, глядящих на него с брезгливым недоумением, а больше всего он не хочет видеть светленькую красавицу со второй парты, у которой вместе с брезгливостью во взгляде присутствует еще и жалость. А может это он все нафантазировал и никто не него так и не смотрел, но школу он возненавидел раз и навсегда.
– Мама, – тихо говорит он, – можно я в школу не пойду?
Она конечно понимает все его переживания, ей так же горько, как ему, а может еще горшее – она ведь знает, что нет такой школы, где ее любимому сыну будет хорошо.
– Дениска, в школу ходить придется, – мама вздыхает, видя, что он пытается возразить, – пойми сынок, в этом возрасте мальчишки всегда дерутся, они не плохие, просто они так устроены. В другой школе будет тоже самое. А тебе драться нельзя, ты сам понимаешь почему.
Денис молча кивает головой.
– Пообещай мне, – голос ее крепнет, – что ты никогда не будешь драться, – она делает паузу, – если тебя обидят, просто молча отойди в сторонку или вообще уйди в другое место.
Денис молчит.
– Пойми сынок, – ее глаза опять наполняются слезами, – тебя ведь могут просто искалечить, не специально, по незнанию, но ты на всю жизнь останешься горбатым!
Она пристально смотрит на сына и Денис не выдерживает.
– Хорошо, мама.
– Ты мне обещаешь!
– Да.
«Ну вот, – мелькает в голове засыпающего Дениса, – в школе мне пиздюлей не додали – теперь возвращают должок!»
*****
Человек животное стадное, или, если по-научному – общественное, и положение Дениса усугублялось тем, что он все время был один. После окончания занятия у Мастера войны ш’Тартака, Денис для него переставал существовать – он смотрел сквозь него; после окончания очередного спарринга, когда избитый Денис тащился к лекарю, он исчезал для «мальчиков» Хадуда, не говоря уже о самом наставнике. Но главное, Шэф за два дня пребывания в Обители сумел нажить множество врагов и, естественно, тень вражды падала и на Дениса, да и близость Шэфа с Великим Магистром диктовала всем, даже не обиженным любимым руководителем, определенную «сдержанность» в отношении Шэфовского дружка, типа: не тронь говно – дешевле будет…
Но, к сожалению для Дениса, закон сохранения (ежели где-то чего-то убавится…) – это самый универсальный закон во Вселенной, поэтому весь дефицит внимания по отношению к себе со стороны насельников Северной обители с лихвой компенсировал всего один человек. Но радости от этого не было
