Когда Денис пришел в себя – в буквальном смысле этого слова, то есть когда «верхний» Денис воссоединился с «нижним», первое что неприятно его поразило, это боль в располосованной груди, второе – что сил не осталось даже на то, чтобы подняться с земли, на которой он себя и обнаружил лежащим, а третье – что снова ни черта не видно. Оказывается «сверху», все: дерущиеся, лес, дорога, кусты, тропинка к морю были видны как днем, ну… или как в только что наступившие сумерки, а сейчас все по новой: «Я иду по Уругваю, ночь хоть выколи глаза!»
– Значит Шэф меня ждет… вашу мать… – злобно ругнулся Денис, с трудом поднимаясь, – у тропинки… мать вашу… к морю… вашу мать… ладно... сссук-ки… я вам покажу… мать вашу… такого Шэфа… вашу мать… что не скоро забудете!.. Бля-ди!..
Денис понятия не имел, кто именно эти «суки», устроившие ему такую черную подставу, но его переполняла такая ярость, что если бы одна из вышеупомянутых «сук» сейчас оказалась в пределах достигаемости, она бы об этом сильно пожалела, несмотря на то, что Денис едва держался на ногах.
Выматерившись, он почувствовал значительное облегчение на душе и, соответственно, невероятный подъем душевных сил. Жаль только с физическими все обстояло ровно наоборот – у них был упадок, однако, собрав остаток этих самых физических сил, Денис неторопливо тронулся в обратный путь. Пройдя с десяток метров он резко остановился. А остановился он из-за простого вопроса, который задал ему неугомонный внутренний голос:
«А куда ты, собственно, так резво ковыляешь?» – вопрос был элементарный, и предполагал такой же элементарный ответ.
«Домой! – буркнул Денис, – а куда еще, по твоему, на блядки что ли!?»
«Домой – это куда?» – уточнил голос. Вот после этого повторного вопроса Денис и остановился, потому что до него дошло, что ответ не столь очевиден, как кажется.
«А действительно куда? В свою соту? Так не факт, что те кто меня из нее вытащил, позволят вернуться. Вернее не так – наверняка не позволят. Ведь они рассчитывали, что меня схарчит эта пакость… – Денис зябко передернул плечами, припомнив «монаха» с его телескопическими ручонками. – А если я объявлюсь на территории Обители, еще чего-нибудь придумают… таких свидетелей не оставляют. Как-то все это не похоже на заговор одиночки: Обитель совершенно пустая… охраны на воротах не было… ворота открыты – иды дарагой!.. парагуляйся!.. мать вашу! – Денис снова хотел выругаться, но подавил это естественное желание – надо было не злиться, а думать. – Да, в конце концов, даже если это был кто-то один, он наверняка будет где-то поджидать, чтобы удостовериться, что меня ухайдакали. Сволочь! А может, кто-то наблюдал за дракой и сейчас готовится напасть… или тетиву натянул! – эти мысли бодрости не добавляли, и Денис застыл в нерешительности. – А может сигануть в кусты, спрятаться и дождаться утра?»
«Можно не дождаться…» – невесело прокомментировал внутренний голос.
«И то правда, – нехотя согласился Денис, – раненная грудь горела огнем, и с каждым мгновением болела все больше и больше, а если потерять сознание, то кирдык – здесь и останешься. – Значитца, так, Шарпов, – решил Денис, – оставаться на месте нельзя – надо идти, но… куда идти? В Обитель нельзя – наверняка ждут… значит куда?.. правильно… во Дворец Великого Магистра!»
«Уверен?» – засомневался голос.
«А куда?.. Больше некуда!»
«Ну-у… наверно… а если по дороге?..»
«А если по дороге нападут, то все… – пиздец. Ни бежать, ни драться я уже не могу…»
Внутренний голос промолчал, признавая правоту Дениса, и тот медленно, стараясь не шуметь, начал движение. До Дворца он добрался без приключений, не встретив никого ни на лесной дороге, ни в городе, ни на площади.
«Вымерли все что ли? – лениво подумал Денис и… похолодел: – А вдруг действительно! А вдруг эти «монахи» всех уже сожрали и он остался один! – Это все объясняло: и пустоту в Обители, и отсутствие охраны на воротах! – Ну вот, – промелькнула горькая мысль, – думал, что страшнее уже не бывает! Бывает…» – Денису стало неимоверно жутко, когда он представил, что остался один в Обители… да что там – в Обители! – может на всем Маргеланде!.. Навсегда!.. Такого страха он не испытывал даже когда стоял оцепенев перед «монахом». Избавиться от этой жути можно было только одним путем – надо было срочно найти живых людей!
Дворец Великого Магистра был заметен из-за искр, которые время от времени пробегали по решетке, и Денис ринулся к нему бегом – куда вся слабость подевалась! Он подскочил к сплошным металлическим воротам и забарабанил в них рукояткой парфана, сделанной неизвестно из чего, может камня, может кости, может дерева, пластик вряд ли, но явно не из металла. Ворота не искрили, но колотить в них голой рукой Денис побоялся, мало ли… и так неизвестно, проводит рукоятка ток, или что там искрит, а вот рука наверняка проводит.
Ему казалось, что барабанит он очень долго, но на самом деле он нанес всего ударов пять или шесть, прежде чем со стороны Дворца Великого Магистра послышались недовольные голоса. Последний удар Денис нанес уже когда отворилась незаметная калитка и на площади появились две угрюмые «пчелы», с опухшими ото сна лицами. Человек, поднятый от сна самым наглым образом, вряд ли может испытывать теплые чувства к поднявшему:
– Ты чего это барабанишь, лягушачья отрыжка! – тут же заорал один из них. – Давно в рыло не получал, зародыш!? – Ты почему не в казарме!? Гуляешь по ночам, сын Харгала! – Гадюку тебе в задницу!!! – Он мгновенно, как хороший мотоцикл, завелся от собственного крика, а еще от счастливо-глуповатой улыбки Дениса – не всех пожрали «монахи»! – Кто наставник!? Как тебя звать, ослиный ублюдок!? – продолжал яриться фиолетовый. – Я вам обоим кишки выпущу и свяжу! Будете весь день распутываться, скунсы вонючие!»
«Однако, знатный зоолог!» – подумал Денис совершенно безмятежно, ведь главная опасность была позади – живые люди на Маргеланде присутствовали!
– Погоди, ш’Краб, – негромко произнес второй фиолетовый, успевший внимательно рассмотреть Дениса, пока первый блажил. – Ты кто, и что случилось? – Денис не успел ответь, как второй продолжил. – Хотя… я тебя вроде знаю – ты пришел с ш’Эфом?
– Да.
– Итак, что произошло? – Денис коротко изложил все произошедшее с ним, начиная с появления «гостя» и заканчивая барабанным боем в ворота Дворца Великого Магистра.
Фиолетовые молча переглянулись. Ш’Краб, с сомнением в голосе произнес:
– Мокрец?
– Похоже на то… ладно, давай пулей за лекарем, а я пока уложу его в караульной.
– Почему я! – возмутился ш’Краб, – Давай ш’Ахта, сам за лекарем! Почему я! – зло повторил он.
– Потому что, – ш’Ахта был сама невозмутимость, – когда ш’Эф спросит кто виноват, – он кивнул на Дениса, – я скажу, что ты не пошел за лекарем, – ш’Ахта ухмыльнулся, – держа Камень Правды в руке… а ш’Эф, он…
Видимо ш’Краб счел аргументы ш’Ахта достаточно весомыми, потому что пробормотав себе под нос какое-то заковыристое ругательство, быстро скрылся в темноте.
«Высокие! Высокие отношения! Мать их! – вяло подумал Денис. Жар из груди добрался уже до головы, хотелось лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать. – Чой-тось херовато мне!..» – мелькнула последняя мыслью перед тем, как он вырубился.
В себя Денис пришел когда уже во всю светило солнышко. Очнулся от ощущения прохлады в груди – по сравнению с тем, что было до того, это было просто неземное блаженство. Открыл глаза как раз в тот момент, когда лекарь снял с его груди сухую белую тряпицу и бросил куда-то на пол.
Денис скосил глаза, на полу лежала большая куча тряпок. Внизу угольно-черные, а чем ближе к верху, все более светлые – несколько последних вообще белые. Лекарь заметил, что Денис очнулся:
– Ну все – контрольная, и можешь быть свободен, – с этими словами он положил на грудь Дениса очередную белую тряпку, смоченную в стоящем рядом тазике. – Повезло тебе парень. И яду не очень много взял, и меня вовремя привели, а то… – он сделал паузу. – Сегодня ничем не занимайся, полежи. Если захочешь – сходи поешь, не захочешь – тоже ничего страшного, поголодай до завтра. Я предупрежу ш’Тартака и Хадудда, не беспокойся.
