— Вполне прозрачный, заметь! Кстати, я вовсе не схожу по тебе с ума. Сомневаюсь даже, что мне приятно твое общество.
— Тогда я просто обязан тебя поцеловать!
Элен не успела ответить: у Пирса зазвонил сотовый телефон.
— Доул слушает.
— Кирк, — послышался в трубке знакомый голос. — Наш информатор в полиции только что передал важную новость. Полицейские конфисковали компьютер, стоящий дома у Элен Джексон, и, тщательно проверив все файлы, обнаружили, что она сняла крупные суммы со счета церковного фонда и перевела их в швейцарский банк. Сейчас эксперты устанавливают точный размер переводов. Все суммы были зашифрованы, поэтому их не сразу обнаружили. Дата последнего перевода — третье августа.
— Насколько можно доверять этим сведениям?
— На все сто процентов. Как видишь, дело предстает в новом свете. Что ты намерен предпринять?
— Не знаю. Надо подумать. Я вам перезвоню.
Съехав с шоссе на второстепенную дорогу, Пирс затормозил и сообщил Элен:
— Очередные проблемы.
Пересказывая новости, он внимательно следил за Элен.
— Ну, что скажешь? Как такое возможно?
— Наверное, действовали так же, как и с компьютером моего дяди. Я облегчила хакерам задачу: ведь я держу компьютер все время включенным. Вот почему я не могла свести концы с концами, делая баланс! Твой начальник назвал тебе числа, в которых были сделаны переводы на счет в Швейцарии?
— Таких переводов было несколько. Последний датируется третьим августа.
— Но эту же дату я обнаружила только что в компьютере у дяди! Помнишь, я говорила тебе о закодированных суммах? Так вот, последнее изъятие со счета было произведено третьего августа.
— Это точно?
— Точно. Эту дату я никогда не забуду: в этот день покончил с собой мой отец.
— Видишь, уже кое-что вырисовывается! Значит, те, кто подставил тебя, проделали ту же штуку и с твоим дядечкой. Но тот обнаружил, что творится неладное, и… — Пирс запнулся. — Что-то не сходится. Если бы твой дядя узнал о махинациях, через которые его хотят подставить, то наверняка бы стер файлы!..
— По-моему, он и не знает ничего ни о том, что творится с его компьютером, ни о том, что происходит с моим. Он вообще бухгалтерию на дух не переносит. Максимум того, на что он способен, — это каждый месяц подводить баланс. Мне нужно было самой как следует проверить компьютер, но я и подумать не могла о каких-то закодированных файлах!
— Помимо твоего дяди в этой истории с какого-то боку замешан и Квин Эрбах. Твое дело с самого начала наводило меня на мысль о заговоре, но теперь я думаю, что ситуация даже сложнее. Похоже, здесь переплелись два преступления — шантаж и махинации с церковными деньгами.
— Но нам пока что не все известно. — Элен нахмурилась. — Шантаж, махинации… Это совсем не похоже на моего дядю. А уж кому его знать, как не мне! Ведь он меня воспитал, заботился обо мне, оплачивал все расходы. Представляешь, в какую сумму влетело ему мое содержание в психиатрической клинике! У меня нет оснований заподозрить его во лжи или нечистоплотности. Для него все, что связано с церковью, свято. Он не стал бы воровать деньги или шантажировать органиста!
— Пойми, Элен, твой дядя по уши увяз в этой истории, так что хватит его защищать! Подумаешь, он заплатил за твое лечение! Родители всегда тратятся на детей! Такова жизнь.
— Ты не понимаешь. Лишь недавно я до конца осознала, скольким он для меня пожертвовал. Он никогда не жил в роскоши, всю жизнь проездил на подержанной машине, которую купил по сходной цене у одного из прихожан. Не заболей я тогда, он смог бы тратить на себя гораздо больше. Вот почему я чувствую себя виноватой.
— Глупости! Твоей вины в происшедшем нет.
— Как же нет? Он работал с утра до ночи, лишь бы оплатить лечение, а я только и делала, что пакостила врачам, не желая ничего вспоминать. Разумеется, я это не нарочно! Врачи твердили мне, что, только вспомнив все, я смогу избавиться от страхов прошлого, а я считала, что для этого еще не настало время. Они давили, я же еще больше замыкалась в себе. Наконец дядя сказал им, чтобы они лучше научили меня жить такой, какая я есть, а прошлое мое оставили в покое. Лишь благодаря ему меня выпустили.
Пирс помолчал, потом спросил:
— Недавно ты сказала, что готова посмотреть правде в глаза и вспомнить все, что стерлось из памяти, — и о недавнем и о далеком прошлом. Это так?
— Разумеется, — без колебания ответила она. — Моя жизнь полностью переменилась. Когда я была маленькой, я боялась оставаться одна. Потом умерли мои родители. Они ушли друг за другом, почти сразу, и я это очень тяжело переживала. У меня остался только дядя, и я страшилась, что он меня бросит. Стоило ему хоть чуть-чуть задержаться на работе, как у меня уже начиналась паника. С возрастом я поняла, что нельзя так зависеть от других людей, и научилась обходиться собственными силами. Так я и себе и другим доказала, что я сильная, такая, какой мне давно хотелось казаться. — Элен глубоко вздохнула. — А теперь я снова потеряла память… Снова стала слабой и беспомощной. Но я хочу вспомнить! И я вспомню, уверена!
— Надо, чтобы тебе кто-то помог, — сказал Пирс.
— Только не психиатры! Ими я уже сыта по горло!
— Это же не единственная возможность. Остается гипноз. До этого он не сработал, поскольку ты сознательно ставила заслон работе гипнотизера. Но если теперь ты готова ему помочь, возможно, из этого выйдет хоть какой-то толк.
— Не знаю, — покачала головой Элен. — Не доверяю я как-то этим гипнотизерам. Но ты прав, попробовать стоит! Только к кому обратиться?
— У меня на примете есть подходящая кандидатура — эксцентричный тип по имени Майкл Финнерти. Он не профессиональный гипнотизер, но дело знает. Я сам проверял: как-то он гипнотизировал желающих на вечеринке и получилось весьма здорово. Так что, если не боишься довериться непрофессионалу, давай отправимся к нему прямо сейчас.
— У меня нет другого выбора. Может, твой приятель не окажется шарлатаном…
14
— Какая встреча! — Майкл Финнерти был само радушие. — Проходите, проходите! Прошу прощения за скромную обстановку, но, полагаю, Пирс предупредил вас, чего ожидать.
От того не укрылось, с каким восхищением Майкл взглянул на Элен. Глаза гипнотизера задержались на ее лице чуть дольше, чем позволяют приличия, и Пирс догадался: он видел газеты и знает, кто она такая.
— По телефону я не услышал ничего конкретного, — сказал Финнерти. — Надеюсь, Пирс, теперь ты объяснишь в чем дело?
— Мне нужно все вспомнить, — без обиняков заявила Элен.
— Вот как? Что именно?
Пирс, не вдаваясь в подробности, изложил существо дела.
— Справишься?
— Не знаю. Мне представляется, что опасно трогать воспоминания, которые сам мозг предпочел заблокировать. Вдруг после сеанса наружу выплывет гораздо больше, чем вам хочется?
— Я хочу вспомнить все, что со мной было. Лучше знать горькую правду, чем постоянно жить в страхе.
— И помни, дружище, от этого зависит ее жизнь, — добавил Пирс. — И моя, между прочим, тоже.
— Хорошо, — согласился Майкл. — Мы попытаемся сделать все, что возможно. Если вам покажется,
