посмотреть их.
— Дворовые кошки. — Он махнул рукой. — Хорошие мышеловы.
После этого Купидон занялась садом. Она обнаружила там «разбитое сердце». Мама всегда говорила, что это плохой знак, но Купидон не стала пересаживать или уничтожать растение. Оно было частью прошлого Берка, напоминанием о его матери для его отца, как она узнала позже.
Купидон работала в саду всякий раз, когда у нее появлялась возможность. А кроме этого делала еще миллион мелочей. Разобрала холодильник, повесила шторы в комнате для гостей, перенесла домашнюю библиотеку Берка из дальнего угла спальни поближе к окну. А еще через две недели заказала подушки и египетские одеяла.
— Как тебе это удалось? — поинтересовался Берк, залезая под одеяло.
— Я научилась правильно заправлять постель, — с гордостью объявила Купидон. — Представляешь, есть целая система.
Берк хохотнул и притянул жену к себе.
— Забавно, но я всегда думал, что ты предназначена для того, чтобы расправлять постель.
Берк был прав. Они много времени проводили в постели. И это была лучшая часть дня. Они были вместе, говорили и смотрели в усыпанный звездами потолок.
Им принадлежали волшебные ночи, но днем Купидон замечала, что Берк отдаляется от нее.
В нем как будто уживались два совершенно разных человека. Ночью выходил один, днем господствовал другой.
И все же иногда она ловила на себе его взгляд, полный смущенного восторга.
Был вечер пятницы, когда Берк поддел Купидон, смеясь:
— Ты снова съела последний огурчик в банке!
— Жадина!
Купидон потянулась к мужу. Она знала, что, когда он вот так гладит ее руку, это прелюдия к поцелую.
Она ощутила, как быстро забилось ее сердце, а соски напряглись под тонкой тканью сорочки. В животе словно запорхали бабочки, а колени подкосились.
Так все и начиналось. С разговоров, ласк, пока оба не соединялись в порыве страсти.
— Мне нужно завтра сходить в магазин. — Купидон потянулась, как кошка. — Огурчики, мороженое, ну и так далее. Хочешь пойти со мной?
— Завтра у меня встреча с Маерсоном. Не могу.
— О, как плохо. Я хотела купить еще один тест, чтобы убедиться. Прежде чем идти к врачу.
— Что? — Берк замер.
— Кажется, мистер Райли, вы скоро станете папой.
— Ты беременна?
— Это тебя удивляет? После всех попыток? — Купидон уткнулась в его плечо и слегка прикусила его.
— Я не ожидал, что это произойдет так быстро.
— Возможно, это произошло еще в первую брачную ночь. Или сразу после. Узнаю все у доктора. Но кажется, к Дню благодарения ты станешь папой. Нам есть что отпраздновать, дорогой, — промурлыкала Купидон, воображая, что сейчас Берк заключит ее в объятия и они проведут еще одну потрясающую ночь вместе.
— Завтра мы устроим обед.
— Ммм… да, — согласилась она, поудобнее устраиваясь рядом с Берком.
— Ты, кажется, пополнела?
— Чуть-чуть.
Они немного полежали молча.
— Забавная штука жизнь. Получаешь то, что хочешь, а потом не знаешь, что с этим делать, а?
Берк, как всегда, утаил бурю эмоций, которую вызвала эта новость у него в душе, а Купидон пообещала себе, что даст ему столько времени, сколько потребуется, чтобы научиться выражать свои чувства. Чувства, которые связывают мужчину и женщину.
Купидон понимала, как изменилась ее жизнь. У нее был муж, а скоро появится и ребенок. Прежняя жизнь позади. Ее уникальные способности давно отсутствовали.
— Нам предстоит долгое ожидание, — произнесла она, отказываясь сожалеть о своем выборе.
Берк не ответил. Он долго обнимал ее в тишине. В эту ночь, впервые с того дня, как они поженились, они не занимались любовью.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Живот Купидон становился больше и круглее. Ей нравилось это новое ощущение, но в глубине души она волновалась. Берк менялся, и девушка совершенно не знала, как это остановить.
Родственники Купидон восторженно приняли новость о том, что в их семье скоро появится ребенок, а Берк с каждым днем мрачнел все больше, словно жена и семья тяготили его. Купидон не могла понять своего мужа. Ведь он сам так хотел этого!
Иногда Берк говорил о малыше, уверенный в том, что родится мальчик.
Теперь, когда дни становились длиннее, он все больше времени работал далеко от дома. Купидон видела его лишь мельком. Он даже спать ложился позже.
Купидон была в полном недоумении. Она разочаровалась. Да, сейчас самое сложное время года для владельцев ранчо. Но не такой брак она себе представляла. Берк как будто специально находил тысячу причин, чтобы уехать от нее. Она иногда даже думала: а вдруг это все потому, что она так сильно растолстела?
— Мои родственники приглашают нас на пикник четвертого июля, — сообщила Купидон однажды вечером, поставив перед Берком тарелку его любимого мяса с овощами.
— Не могу. Мне нужно привезти сено. Ты иди, если хочешь.
— Не можешь взять один выходной? Погода обещает быть чудесной. Прогноз на следующую, неделю…
— Я только-только покосил еще восемь акров. Не могу оставить сено лежать на поле. Вдруг пойдет дождь?
— Но ведь это праздник!
— И что?
— А то, что в последние два месяца ты не хочешь общаться ни со мной, ни с моими родными. Ни с кем.
— А ты хочешь поссориться? — Берк отложил салфетку.
— Хочу понять, что происходит!
— Ничего не происходит. Мне просто нужно привезти чертово сено, и все! — закричал Берк.
К глазам Купидон подступили слезы, но она не поддалась. Ни за что!
— Да. Ты занят с тех самых пор, как я сообщила тебе о беременности!
— Мы живем на ранчо. И я не могу бросить все только потому, что четвертого июля выходной. Или потому, что моя жена ждет ребенка.
— Ясно. А у тебя будет время зайти, когда твоя жена родит этого малыша? — огрызнулась Купидон. — Или мне сначала свериться с расписанием и выбрать день, когда ты не на конюшне, или на рынке, или еще где-нибудь?
— Возможно, я совершил ошибку, — прошипел Берк сквозь зубы. — Наверное, мне следовало сначала показать тебе, как я живу, чтобы ты знала, чем занимаются такие, как я.
— Они могут много работать днем, но по ночам все дома и занимаются любовью со своими женами! — Купидон в ужасе прикрыла рот рукой, удивляясь, откуда взялись эти слова.
И все же она не соврала. Берк уже месяц не прикасался к ней.
